Звонок был внутренний.
— Восемь тридцать, — пророкотал мужской голос. — Солнце уже высоко. Приходите завтракать.
— Я уже давным-давно встала, — бодро заявила Карла. — А завтракать я не завтракаю. Боюсь, галстука вам больше не видать, а вот рубашку я выстирала. Можно сейчас занести ее вам?
— Можете даже надеть ее на меня, — усмехнулся Фитцджеральд и повесил трубку.
Придется пройти через это, без удовольствия подумала Карла и решительно направилась к триста четырнадцатому номеру. Дверь была приоткрыта. Джек Фитцджеральд, завернувшись в купальное полотенце, как ни в чем не бывало водил электробритвой по загорелому подбородку. В комнате стоял дивный аромат свежесваренного кофе и персиков, которые горкой были разложены в блюде на столике.
— Благодарю, — коротко бросил он, забирая у Карлы сорочку. — Располагайтесь, берите кофе, — предложил Джек и скрылся в спальне. Через минуту он уже стоял перед ней, одетый в джинсы и свободную майку. Ясно, почему Йен Макинтайр скинул со счетов этого «клиента». Он выглядел слишком непринужденно, слишком легкомысленно, слишком молодо, чтобы его можно было принять за состоятельного туриста, не говоря уж о том, чтобы представить его главой мощной и богатой компании.
Фитцджеральд отодвинул стул, галантно помогая Карле сесть. Завтрак был уже сервирован — горячие рогалики, сливочное масло, мед, сок. Наверное, все это он заказал в ресторанчике у Франко. Джек разлил по чашкам кофе и набросился на еду с аппетитом здорового и счастливого человека, которого, казалось, нисколько не смущало, что они с Карлой завтракают как старые супруги.
— Как самочувствие? Получше? — поинтересовался он, пододвигая к себе мед.
— Да, спасибо, — сконфузилась девушка. — Как вы думаете, с Йеном все в порядке?
— Не беспокойтесь. Я перед тем как позвонить вам, заходил к нашему бедолаге, вытащил его из постели и загнал под хороший холодный душ. После этого он будто заново родился. Но должен добавить, что при упоминании вашего имени впадает в ужас. Все твердит, что вы атомная бомба, а не женщина, что он вас и пальцем не тронул и так далее, и тому подобное. Голова у него раскалывается, а на лбу шишка величиной с яйцо. Может, расскажете все-таки, что произошло?
Он пристально смотрел ей в глаза, приглашая к откровенному разговору. Карла прикидывала, то ли ей приукрасить правду, то ли внести в свой рассказ купюры. Это давно вошло в привычку. Но кривить душой с Джеком Фитцджеральдом казалось невозможным. Его прямой, всезнающий взгляд не давал солгать.
— Он начал приставать ко мне, сорвал платье. Он был пьян и принял мой отказ за заигрывание. Я испугалась, потеряла голову и... все.
— Хорошо, но зачем тогда вы впустили его к себе в квартиру? — мягко поинтересовался Джек. — Вы что, хотели показать ему альбом с гравюрами или что-нибудь в этом роде?
Карла пожала плечами.
— Он предложил выпить кофе, — тихо произнесла девушка, чувствуя себя наивной школьницей.
— О да, конечно. Однако пора бы вам знать, что «кофе» в такой ситуации означает секс. Сколько вам лет, а? Пятнадцать?
— Да знаю, знаю, — покраснела Карла. — Но я как-то не подумала... выпила слишком много шампанского и решила, что кофе пойдет мне на пользу. В голову не приходило, что Йен...
— А должно было прийти, — перебил ее Джек. — Неужели вы полагаете, что, явившись на вечеринку в декольтированном платье, вы не вызовете ни у кого из присутствующих мужчин естественного желания попытать счастья? Оно возникает у всякого, кто видит, как вы крутите попкой.
— Я никогда ничемне кручу! — взвилась она.
— Крутите-крутите. Тут уж ничего не поделаешь. Ваша попка вам не подчиняется, равно как и другие округлости.
Фитцджеральд с аппетитом откусил половину рогалика, потом ловко разломил сочный персик и протянул Карле. Капли так и стекали с него, поэтому девушке пришлось целиком сунуть персик в рот.
— Не понимаю я вас, — продолжал Джек. — Вы заворачиваете свои прелести в чудо-бумагу, завязываете яркими ленточками и отчаянно сопротивляетесь, когда кто-нибудь пытается развязать их. Мой вам совет — используйте серую обертку и клейкую ленту, будете чувствовать себя намного спокойнее. Слава Богу, я уже предупрежден. А Макинтайру повезло, что вам под руку не попался топорик для мяса.
Карла была занята персиком, поэтому не сумела ни возразить, ни согласиться.
— Вы, мисс Де Лука, непростая загадка, — с плутовской усмешкой молвил Фитцджеральд, вытирая салфеткой подбородок девушки, по которому струились сладкие капли от персика. — Кроссворд в «Таймс» — сущая чепуха в сравнении с вами. Жаль, что мне завтра улетать. А то я бы непременно занялся поисками ключа к головоломке по имени Карла.
Девушка встала.
— Благодарю за кофе, мистер Фитцджеральд, — прохладно сказала она. — Но мне, пожалуй, пора идти крутить попкой, равно как и другими округлостями — теперь уже на рабочем месте. Воскресенье у меня всегда чрезвычайно насыщенный день.
— Ну-ну, не сердитесь. — Джек удержал ее за руку. — Я думал, мы подружились.
Карла смутилась, отвела глаза. Нелегко держаться надменно с человеком, который возился с тобой весь вечер, да еще после того, как ты, напившись, разукрасила его одежду. А Фитцджеральд, несмотря на ледяное выражение лица девушки, улыбался непринужденно и почти ласково. Карла сдалась. Вспыхнув, она ответила ему застенчивой улыбкой.
— Спасибо. Спасибо за советы и за заботу. Впредь буду благоразумнее. Обещаю, дружище, — сказала она.
— Вот и славно, — обрадовался Джек и с нарочитой церемонностью пожал ей руку. У Карлы появилось странное ощущение — смесь облегчения и огорчения.
— Тогда всего хорошего, — поспешно попрощалась она. — Счастливого пути. — И быстро вышла.
Карла отправилась прямо в офис, где собиралась привести в порядок бумаги по сделкам прошедшей недели. На «охоту» еще рано — ее потенциальные клиенты по утрам спят довольно долго.
Она с головой погрузилась в цифры и графики. Шуршали документы, мелькали папки. Неожиданно в офис вбежала одна из горничных — Роза. Девица была вне себя от возбуждения. Карла знала нескольких человек из обслуживающего персонала, потому что свободно владела итальянским и никогда не отказывалась помочь с переводом. Роза сбивчиво сообщила, что с мистером Холмсом что-то случилось. Он всегда встает очень рано, объяснила девушка, поэтому его квартиру убирают первой. Вот и сегодня Роза зашла туда в обычное время, в девять утра, но увидела, что он лежит и что вид у него совершенно больной. Мистер Холмс решительно отослал ее прочь, но голос у него был такой слабый, такой несчастный, жаловалась Роза, вот почему она прибежала сюда. В комплексе давно уже было известно, что мистер Холмс неважно себя чувствует. Может, ему нужен врач, вполне обоснованно предположила горничная.
Ни минуты не колеблясь, Карла взяла у Розы ключи, и они отправились к Бену. На настойчивый стук никто не ответил, и тогда Карла, переведя дух, решила зайти сама.
Бен, полуодетый, лежал на кровати. Лицо его было землисто-серого цвета, руки он прижимал к груди, в глазах стоял страх. Похоже, от боли он не мог говорить, дышал прерывисто, с трудом. У Карлы внутри все оборвалось. В одно мгновение всплыли перед глазами страшные картины: папа лежит в интенсивной терапии, рядом за занавеской рыдает мама, бубнит священник. Карла тогда по настоянию матери присутствовала при смерти отца. Она видела его агонию и мучительный конец. И сейчас пустые глаза Бена, его пепельного оттенка кожа несли на себе печать смерти... Не опоздала ли она?..