Странно, думала она, почему-то гораздо легче переживать и чувствовать, когда ты представляешь себя кем-то другим. Хотя сама Карла никогда не подчинила бы себя мужчине так, как это сделала героиня пьесы. Анна жила пылкими страстями, загоралась от одной искры. Ее отношения с любовником накалялись и эмоционально, и чувственно с каждым новым эпизодом. Такая страсть обречена, и финалом-кульминацией драмы становится сцена гибели Анны от руки ревнивого, свирепого мужа. Карла, у которой не было ни мужа, ни любовника и которая хотела бы обойтись в жизни вообще без мужчин, ощущала прилив эмоциональной энергии, который спровоцировали чувственные метания героини. Сердце Карлы начало биться чаще, заблестели глаза, непроизвольно сжались кулачки, дыхание стало прерывистым — она действительно превратилась в другую женщину, запутавшуюся в отношениях с мужчинами, женщину гордую и страстную. Какая захватывающая жизненная драма! Этой пьесе да голливудский бюджет, да хорошую рекламную кампанию в прессе, и она станет шедевром! Но пока важно закрепиться на сценах Уэст-Энда. Кстати, придется еще побороться за место под солнцем.
К вечеру Карла нейтрализовала свои страдания: истерзав себя чужой трагедией, она, наконец, разрыдалась, забралась в постель и незаметно погрузилась в целительный глубокий сон.
Глава 2
В понедельник утром, когда Карла Де Лука с бьющимся сердцем ожидала вызова в студию на прослушивание, Джек вез Хелен в аэропорт Хитроу. На контроле он, проклиная бесчисленные «крепдешики» и «воскресные блузоны», заплатил изрядную сумму за перевес в ее багаже. Потом быстро попрощался, уселся в сияющий черный «БМВ» и помчался в сторону Найтсбридж, где располагался лондонский офис компании «Фитцджеральд энтерпрайзес». Оставив автомобиль в подземном гараже, он поднялся на скоростном лифте на последний этаж солидного здания. Здесь под внешне небрежным руководством Джека Фитцджеральда происходило таинство превращения денег в миллионный капитал.
— Доброе утро, Лора, — приветствовал он секретаря. — Будь любезна, отправь в Нью-Йорк телекс, пусть они вышлют машину для встречи миссис Фитцджеральд. Она прилетает рейсом 239, компания Пан-Америкэн. Но прежде позвони Бену — я жду его у себя.
Лора взялась за внутренний телефон, а Джек уже сидел за столом и сосредоточенно просматривал бумаги.
— Кофе, Бен? — предложил он, не поднимая головы и продолжая подписывать бесконечные договоры, документы, счета. Бен, один из заместителей Фитцджеральда, не удивился такому приему. Это было в порядке вещей, тем более, что внимательная и предупредительная Лора внесла поднос раньше, чем Бен успел ответить. Джек наконец откинулся на спинку кресла и взглянул на него. Накануне Бен был назначен руководителем нового коммерческого проекта. Опытный работник, трудолюбивый и въедливый до педантичности, всегда находил манеру делового общения своего патрона беспечной и бесцеремонной.
— Как идет программа «Каталина»? — деловито поинтересовался Джек, пока Лора разливала кофе. — По графику?
— Заявок очень много. Я отобрал пятьдесят. Тридцать вычеркнул. Короче, осталось двенадцать человек, как и договаривались. Впрочем, если отсеятся еще двое, ничего страшного. Людей набрал опытных и дотошных. Все тертые оптовики или коммивояжеры. Самый цвет! За хорошие проценты будут выкладываться на все сто. Но проценты действительно должны быть щедрые, Джек. Иначе ломаться никто не станет.
— За отборные орехи и обезьяны будут работать, — пожал плечами Фитцджеральд.
— Короче, на следующей неделе я начинаю готовить команду. Потом сразу вылетаем, — продолжал Бен. — Эти ребята могут сделать для нас хорошие деньги, но я все думаю, по зубам ли мы отхватили кусок. Побольше бы времени на подготовку, побольше бы людских ресурсов, побольше бы...
Джек улыбнулся. Бен сразу насупился.
— Я знаю, рисковать ты не любишь, зато люблю я, Бен. И, поскольку уж я пустился во все тяжкие, не сочти за труд, прими в свою команду еще одного человека.
Он помедлил, поглядывая на Бена поверх чашечки кофе. Управляющий постарался взять себя в руки. Надо же, какие новости! Джек всегда вежливо выслушивал все советы. Иногда, если они устраивали его, следовал им, но чаще поступал совершенно противоположно. И это просто ирония судьбы, что Фитцджеральд, поставив по-крупному, умудрялся до сих пор выигрывать даже в самых безнадежных ситуациях.
— Я хочу, чтобы в программе «Каталина» приняла участие одна женщина, — прямо сказал Джек. — Я видел пару дней назад, как она работает — профессионально, артистично, а главное, продуктивно. Запросто продаст антифриз любому снеговику.
Бен хмурился, ерзал в кресле, не решаясь, однако, перебить шефа.
— Она сейчас в «Максвелле» на Оксфорд-стрит, продает какую-то дрянь под названием «воскресный блузон из крепдешика». Выясни, кто она и что она, пусть приедет, заключи с ней договор. Она должна быть в твоей команде.
— Джек, — взорвался наконец Бен. — Да какая муха тебя укусила! Наши торговые агенты — только мужчины. И что это еще за «воскресный крепдешик»?! Мы здесь не галантереей торгуем, мы проталкиваем на рынок тайм-шер. Разумеется, мы наберем девчонок, чтобы они раздавали рекламные листовки на улицах, в кафе, магазинах, на пляже, но допустить женщину в святая святых... Нет. Джек, ты же сам велел набрать десять-двенадцать мужчин, опытных, серьезных ребят, годных для такой адовой работы. Твоя бабенка спутает нам все карты. Серьезное дело она не потянет, только смуту внесет в команду.
— Минуточку, — спокойно прервал его Джек. — Я дал тебе задание найти способных торговых агентов, я не уточнял, мужчин или женщин.
— Слушай, Джек, ты не хуже меня знаешь, что в торговле недвижимостью женщины успешно справляются с первичной подготовкой клиентов на рынке, но для заключения конкретной сделки нужны мужики. Должен сказать, всего несколько женщин откликнулись на наше объявление и все провалились на первом же собеседовании. Ведь речь идет о том, чтобы клиент сходу выложил как минимум шесть тысяч долларов. Известно, что жены ненавидят, когда их мужья покупают что-либо серьезное у женщин, а мужья не выложат ни цента, если благоверная против. Джек, ты ведь понимаешь это? Зачем тебе сложности?
— Ее упускать из рук нельзя, — невозмутимо сказал Фитцджеральд. — Около метра семидесяти пяти роста, смуглая, отлично сложена. Работает в открытом трико и ажурных колготках. В совершенстве владеет итальянским. Пусть кто-нибудь разыщет ее. Времени остается очень мало.
Бен цинично ухмыльнулся.
— В постель затащить эту красотку ты можешь и не ставя ее на довольствие твоей компании.
Джек смерил управляющего ледяным взглядом.
— Я не еду на курорт «Каталина». Забыл? И моя постель никого не касается. Так что красоткой придется заниматься тебе. Можешь считать это вызовом с моей стороны.
Фитцджеральд снова углубился в бумаги. Победа была налицо. Бен вышел из кабинета.
В это время Карла пребывала в обычном эйфорическом состоянии, в которое всегда впадала после очередного прослушивания. Испытание позади, и теперь можно подняться в поднебесье и помечтать... пока не будет принято решение, кому отдать роль. Выступила она вполне сносно, текст шел гладко, хотя ни репетиции, ни серьезной подготовки, разумеется, не было. Но Карла решила выложиться перед Питером Меткалфом. Главное, получить роль в этой пьесе, а потом будь что будет. С Питером она разберется. Охладить его пыл не так уж трудно. Но она сглупила бы, если бы не воспользовалась его вниманием. Правда, это игра с огнем, но что же делать? Эффектная внешность, женское обаяние часто решают на прослушивании многое. Поэтому Карла хладнокровно и почти бессовестно воспользовалась этим. Неизвестно только, успешно ли...
Конечно, лучше бы она была холодноватой изысканной блондинкой традиционной англосаксонской внешности, но и со своими средиземноморскими данными Карла сотворила из себя такой лакомый кусочек, который и трогать покажется кощунством. Сногсшибательная красота отпугивала большинство мужчин, как успела выяснить Карла, уверенности не теряли только отдельные самонадеянные личности, да и те, волочились за нею робко, полагая, что сердце такой «штучки» наверняка давно отдано богатому и красивому супермену. Карла понимала, что рано или поздно такая тактика обернется для нее неприятностями, но пока гром не грянул, надо жить, надо зарабатывать себе славу и добывать хлеб насущный.