А к вечеру, когда зной стал невыносимым, по городу прокатился каменный рокот. Задрожала земля, заходил ходуном дом, и я вскочила на ноги. Айгон рассказывал, что… Я сбежала по лестнице, преследуемая верещащим шурушем, и столкнулась с наставником в коридоре.
– Останься здесь, – велел он строго, застегивая рубаху. Привычной его улыбчивости как не бывало. – Не перечь, Лорина. И не смей приближаться к стенам. Ты еще не готова к бою.
Я разочарованно кивнула.
– Присмотри за домом. Я хочу вернуться под крышу, а не в развалины, – Айгон смягчил тон. – Вся твоя жизнь будет полем боя. Не спеши приближать этот момент. Обещаешь не выходить наружу?
Согласное «да» далось с трудом. Наставник ушел, оставив меня в напряженном ожидании. Сидя в коридоре, я отвлекалась, в мельчайших деталях представляя крышу и стены, окна и крыльцо, окружающие дома и… Земля дрожала, воздух раскалился до горячей испарины на коже и мокрой насквозь одежды, сгустившаяся хмарь заползала в оконные и дверные щели, смердя болотом и тленом. И, убедившись в крепости дома, я с головой ушла в другое дело – чистила воздух. Вспоминала, как свежо дышлось в окруженной горами столице, где не было ни хмари, ни опасности из-за стен, и какая после весеннего дождя случалась ветреная прохлада…
Я очнулась от резкого голоса госпожи:
– Где, провались оно всё, маг?!
Я вскочила на ноги. Сердце сжалось от дурного предчувствия. Дверь с грохотом распахнулась, впуская горячую хмарь и двоих грязных мужчин, которые тащили на носилках… кокон. Тёмно-зелёный, истекающий слизью, подвижный. Словно кто-то рвался… От понимания у меня волосы встали дыбом. Кто-то исступленно рвался наружу. «Кто-то»… Наставник…
– Ты, – госпожа посмотрела на меня в упор, – работай.
Носилки опустили на пол в спальной комнате. Я зашла следом и испуганно сглотнула. Надо… надо собраться и…
– Ну? – прозвучало за моей спиной резкое. – Чего стоишь?
Кокон вспух и лопнул болотным пузырем, растекся по полу грязной жижей. А под ним оказался еще один. Лишь на мгновение мелькнуло искаженное лицо Айгона, жадно хватающего ртом воздух. И отработанный на учебе инстинкт разом пересилил неуверенность и страх. И впервые мне удалось представить, не закрывая глаз. Как вновь лопается кокон, расползаясь старой тряпкой, а за ним второй, третий…
– Кажется, это что-то внутри, – заметила госпожа, когда я «порвала» очередной кокон. – Найди.
Я посмотрела на нее недоверчиво снизу вверх. От усталости у меня плыло перед глазами. Я сидела на коленях, в ошметках болотной слизи, грязная и измученная, а она хотела…
– Внутри? – я сглотнула, глядя, как по скрюченному телу Айгона медленно ползут капли слизи, сращиваясь, образуя новую оболочку.
– Да, как семя в земле. Вырви заразу с корнем.
– Но…
…я никогда не работала прежде с телом, только с предметами! Наставник говорил, пока не научусь безошибочно, в любом настроении и при любом самочувствии, менять форму неодушевленного, нельзя браться за живое. Он, конечно, много рассказывал, готовил…
– Не знаешь? – госпожа правильно истолковала мое смятение. – Но это не значит, что у тебя не получится. Это значит, что ты не хочешь пробовать. Не хочешь даже попытаться.
Она сохраняла невероятное хладнокровие. Стояла, твердо глядя на меня, и ее взор требовал, приказывал делать… хоть что-то. Я отерла вспотевшее лицо грязным рукавом, нахмурилась, посмотрев на наставника.
– Приступай, – велела госпожа негромко. – Хуже уже не будет. Но может стать лучше. Рискни.
И я решилась. Вспомнила все рассказы Айгона, представила его тело прозрачным и увидела – пульсирующие клубки слизи под кожей. И на что их менять, как убрать?..
– Кровь, – подсказала бабушка Оссо. – Представь, что это просто кровь.
И я постаралась. Из последних сил перебарывала чужую незнакомую магию, представляя, изменяя, исцеляя… И с каждым сгустком, казалось, я билась вечность, и кончились они внезапно и вдруг. «Разжижев» последний, я напряженно поискала следующий и встретила уставший, но привычно улыбчивый взгляд наставника.
– Умница, – тихо сказал он. – А теперь отдыхай, – и, с трудом сев, добавил: – Есть хочу. Принесешь?