— Двадцать четыре реала, — подвел он итог, — на эти деньги вполне можно прожить почти год, если не шиковать. А если оружие и прочие цацки продать, то и все тридцать наберется. Скорее всего, это действительно какой–то проигравшейся в кости кабальеро на пару со своим эскудеро решили поправить дела разбоем.
Бен Эзра одобрил покупку дома, но сказал, что мудехару они переплатили как минимум пять золотых. В этот момент в комнату без стука вошла жена Шимона в сопровождении Яэль и сходу начала пенять мужу, что он кормит своих компаньонов разговорами, забыв, что они пропустили ужин.
— Ну так распорядись, — рассмеялся тот. — Ладно, отдыхайте, — кивнул он друзьям и забрав сыновей вышел из комнаты.
Жена его удалилась распорядиться насчет ужина, а Яэль тихонечко присела в углу на краешек кресла. Эммануэль пересел поближе и вопросительно поглядел на Бориса.
— Ах, да, — спохватился тот, — про йод я обещал рассказать. Средство это новое и в Европе еще неизвестное. Впрочем, и арабы в Азии его еще не знают. Я его из плавания с островов привез. Добывают его из морских водорослей. Водоросли сушат, потом сжигают, а пепел кислотой обрабатывают. При этом дым фиолетовый выделяется. Если этот дым в банку собирать, образуются темно–фиолетовые, почти черные кристаллы. Вот их в спиритусе и растворяют. Этот раствор кровотечение останавливает, если только крупные сосуды не порезаны. Если раствор просто на рану наносить, то печет очень сильно. Оно действует как прижигание и раны после этого почти не гноятся. А еще, я слышал, что предписывают пить его тем, у кого зоб растет. Но вот сколько пить и как хорошо помогает — этого я не знаю.
— И это все дикари делают? — удивился врач, внимательно выслушав Бориса.
— Не надо всех дикарями считать, уважаемый Эммануэль, — возразил Гальперин. — Если они почти голые ходят, так это потому, что там жарко. И обычай у них такой. Вот у нас обычай — кипу носить, а у мусульман — чалму. Конечно дикарей среди них много, но есть племена, обладающие знаниями, которых у нас еще нет. Я там слышал, что они из какой–то плесени лекарство делают, которым даже проказу лечат.
Эммануэль бен Исайя пожевал губами и, не найдя подходящих возражений, кивнул соглашаясь, но тут же начал расспрашивать про это чудесное лекарство. Однако Борис решил, что рассказывать про антибиотики несколько рановато и отговорился тем, что не знает деталей. Выпросив ампулу с остатками йода, Эммануэль поспешил к себе. Он заверил друзей, что хочет провести исследования и попробует восстановить способ добычи этого интересного средства, и тогда возместит его с лихвой. Едва не столкнувшись на выходе со служанкой, принесшей ужин, он покинул комнату. Следом за ним поднялась Яэль.
— Останьтесь, — внезапно севшим голосом попросил Борис и добавил, — пожалуйста.
— Не подобает вообще–то незамужней женщине находится без сопровождения с посторонним мужчиной, — возразила она, но взглянув на его огорченное лицо, села обратно в кресло. — Хорошо, я посижу с вами пока вы поужинаете.
Костя перевел взгляд с Яэль на Бориса, потом подхватил с подноса одну из глиняных мисок с жареной рыбой, налил себе кубок вина и, подмигнув другу, отправился в свою комнату.
Борис жевал, не разбирая вкуса и не отрываясь глядел на сидящую в трех шагах от него молодую женщину. Приятные черты лица, милая родинка на правой скуле, густые темно–каштановые волосы под черной кружевной мантильей. Черные, чуть на выкате глаза, прямой нос с маленькой горбинкой. Стройная, миниатюрная фигура с тонкой талией, затянутая в длинное серое платье. Ростом Яэль была не более чем метр–шестьдесят. Вроде бы не писанная красавица и совсем не похожа на Надежду, та — блондинка, и выше и в кости крупнее. Тем не менее, Борис не мог отвести от Яэль взгляда.
— Расскажи мне о себе, — попросил он, отодвигая поднос.
Яэль улыбнулась, встала с кресла и, взяв поднос, молча вышла из комнаты. Огорченный Гальперин плеснул себе в кубок вина и одним глотком опустошил его. Не почувствовав облегчения, он снова взялся за кувшин, но в этот момент скрипнула дверь и в комнату опять вошла Яэль. В руках у нее была гитара.