Владелец произвел впечатление знающего свое дело мастера, построившего не одну карраку. Вот только верфь находилась в довольно плачевном состоянии. Из рабочих на ней оставалось всего два плотника да пожилой парусных дел мастер с подмастерьем. Корабел пожаловался, что часть рабочих разбежалась во время войны, а часть сманили хозяева других верфей. Он обещал, при условии получения заказа, найти еще рабочих, но друзья продолжали сомневаться. Отложив окончание переговоров на утро, они вернулись на корабль.
— Мужик мне понравился, — озвучил свое мнение Гальперин, — но боюсь не справится.
— Да–а–а…. — согласился с ним Константин, — захудалое все какое–то. Чтобы все в порядок привести тут не меньше сотни дублонов вложить надо. А стапель у него не маловат для наших нужд?
— Для двухмачтового корабля вполне годится. А вот для трехмачтового действительно маловат. Но стапель — это ерунда. Бригада плотников за три дня новую стапель поставят нужного размера. Были бы бревна да брусья подходящие.
— Так брусья еще напилить надо. Ты же видел, везде где мы были, бревна на доски вручную распускают. Ему в первую очередь пильщиков нанимать надо.
— Да и с запасом дерева у него не ахти как, — поддержал Борис, — на карраку может и хватит, но я же рассчитываю трехмачтовую шхуну. За основу я польскую учебную шхуну «Искра» взял. У нее водоизмещение 560 тонн при стальном корпусе. С деревянным корпусом у меня тонн на тридцать больше получается. При двойной диагональной обшивке раза в четыре больше досок надо. Пока их напилят, просушат, выдержат — может к весне и не успеть. Хотя, если переплатить слегка, можно готовый лес купить.
— Так что, дальше плывем? Там еще пара мест впереди осталась.
— Наверное, хотя давай до утра подумаем, — Борис почесал в затылке. — Понимаешь, мне мужик чем понравился — не зашоренный он. Вполне новые идеи воспринимает в отличие, как я понял, от своего отца. Да и от многих других, с кем мы раньше говорили. Я бы его нанял, не будь у него верфь такая запущенная.
Наскоро поужинав, они отправились спать, решив с утра еще раз осмотреть все внимательно.
Костины раздумья неожиданно прервал чей–то крик и треск пистолетного выстрела, а затем топот ног над головой. Вахтенный на палубе пробежал сначала на ют, а затем обратно и через пару секунд раздался тревожный звон корабельной рынды. Борис, только что сладко спавший, открыл глаза и одним движением выпрыгнул из гамака. В момент он накинул куртку, вскочил в сапоги, заткнул за пояс пару пистолетов и схватив в левую руку нунчаки выбежал из каюты. Николаев последовал за ним. Матросы, поднятые по тревоге, разбирали оружие.
— Что происходит? — встревоженно спросил капитан каравеллы, выйдя на палубу.
— Разбойники, — ответил вахтенный, — двое с палашами пытались на палубу влезть. Я их спугнул и кажется одного ранил. Они вон туда побежали, — матрос показал пальцем в сторону стапелей, едва видимых в предрассветных сумерках метрах в трехстах. Чуть дальше занималось пламя пожара. В его отсветах мелькали какие–то тени и донеслись звуки нескольких выстрелов.
— За мной, — скомандовал Гальперин перепрыгивая на причал. — Похоже там наш корабел отбивается.
— С каких таких пор он уже нашим стал? — вполголоса проворчал Константин, следуя за ним.
Еще пятерка матросов во главе с боцманом перепрыгнула на пирс. За время плавания Борис сумел добиться уважения команды своими знаниями и сноровкой, а также тем, что даже будучи старше большинства из них, не гнушался в любой момент прийти на помощь при постановке паруса или любой другой морской работе. Кроме того, он продемонстрировал им кое–какие приемы айкидо. Ни один из матросов, которые и сами были не дураки подраться, не сумел свалить его с ног. За какую–то минуту они бегом достигли «поля битвы». Борис остановился под прикрытием деревьев, окружавших вырубку и граммотно рассредоточил людей, чтобы не подставляться под выстрел с любой из сторон.