Впервые Мейс оказался в Сане больше полугода назад, когда вызволял Дженни из тщательно упрятанного притона. Место, надо сказать, было паршивое: на самой окраине, на последнем пятом этаже безликого серого здания, где располагались бедные квартиры и сомнительная конторка какой-то почти безымянной благотворительной организации. Мейс понятия не имел, что представляет из себя земной бордель, но там отыскал бы его в лучшем случае через пару лет. Если бы не весьма словоохотливый посредник, на которого он как ищейка вышел уже через несколько дней поисков. Нет, сдавать цепочку, приносящую ему постоянную прибыль, и называть адрес притона тот смурной мужчина вовсе не собирался. Но Мейс неплохо обращался со своей джамбией, да и силы рук всегда хватало, чтобы удержать, обездвижить и заставить говорить. Пусть и не самыми честными методами.
Но тогда он почти не обращал внимания на саму Сану. Ему было абсолютно плевать, что из себя представлял этот ненужный ему шумный город, и весь путь от первых зацепок до той темной клетушки, где держали Дженни, он проделал, сконцентрировавшись на своей цели и отсекая в сознании любую отвлекающую информацию. Поэтому столица навалилась на него оглушающим грохотом лишь в тот момент, когда он остался уже один, провожая взглядом нанятый Нэйтаном автомобиль, увозящий его и рыдающую Дженни прочь из страны.
Все, что он запомнил в тот день, это саднящее ребро, куда пришлась пара ударов охранников, пока он их не положил, и осевшая ему в ноги Дженни, не смеющая поднять серых, запавших глаз и прикоснуться к краю его разодранного мааваза дрожащими исхудавшими руками. И прежде чем он запихнул ее вместе с исступленно молчащим братом в машину, он поднял ее с земли и взял за подбородок, заставляя посмотреть ему в лицо. Крылья коричневого носа сами вздернулись от тех эмоций, что плескались в ее потухшем взгляде, таком знакомом и уже таком опасном, и Мейс невольно тихо зарычал. Он слишком хорошо понимал, что означал этот взгляд. Поэтому он осторожно убрал со лба спутанные белокурые волосы и настойчиво произнес:
— Я не для этого тебя вытаскивал. Живи, Дженни. И помни только хорошее.
На миг ее глаза ожили, и прежде чем из них потекли слезы освобождения и благодарности, она слабо кивнула.
Когда же шум машины потонул в какофонии звуков большого города, Мейс развернулся и поспешил в горы. Пеший путь до деревни под Саадой был долгим, но и его не хватило, чтобы очистить голову от того сумбура, что творился там в последний месяц.
Понимание, что ему придется вернуться в окрестности столицы, пришло не скоро. А точнее, осознание, что кое-что он не завершил. Ему бы забыть всю эту историю с Дженни, наркотиками, притоном и очередной чужой кровью, которую он тщательно смывал со своей терракотовой шкуры в пересыхающем ручье на следующий день. Но не получалось. Уже мало было знать, что всегда улыбчивая и любящая поболтать земная девушка в безопасности и проходит лечение на далеком маленьком континенте. Уже мало было со слабой надеждой на спасение пересчитывать накопленные деньги в подполе, которых еще чуть-чуть и хватит на бегство. Руки же все чаще чесались разворошить змеиное гнездо и пустить к праотцам уродов, чуть не погубивших Дженни и таких как она.
Поэтому, продав, наконец, свою отару и тщательно закопав деньги под безликим валуном в пустынном ущелье, Мейс отправился по следам тех, к кому в свое время обращалась Дженни за дозой героина. Продавцы, посредники, мелкие исполнители — их оказалось неимоверное количество. Но на них он размениваться не стал. Хотелось добраться до главных, кто управлял всей этой гнилой сетью в северных землях Йемена. Поэтому он предпочел выслеживать темной тенью всех, кто казался ему наиболее подозрительным.
Неделя шла за неделей, наблюдение продвигалось со скрипом, ночевать приходилось за пределами населенных пунктов, да и питаться тоже почти подножным кормом. Хорошо, ящерицы и змеи попадались не так уж и редко, если отойти подальше от цивилизации. Но Мейс упрямо и зло сжимал кулаки и снова нырял в незнакомое хитросплетение залитых ярким солнцем узких улочек очередного города или поселка, чтобы планомерно вычислять маршруты, связи, схроны, сходки, локации. И лишь к исходу второго месяца он засек логово главных наркодилеров. На окраине Амрана, где в свое время похитили Дженни, среди невзрачных частных домиков.
Еще с десяток дней ушло на то, чтобы изучить точку, количество приходящих и степень их вооруженности. Ну и вычислить дату их ближайшей встречи, до которой Мейс собирался убрать большую часть основных торгашей. Задача казалась невыполнимой. Но выработанная за последние годы привычка сливаться с толпой и тенью и неплохое владение червленой джамбией сыграли Мейсу на руку. За несколько ночей он по-тихому перерезал горло почти всем лишним участникам дела. Так что в день сходки оставалось лишь не попасть под огнестрел и добить нескольких главарей, пока те не прочухали дурное.
Мейс и теперь, лежа на жесткой кровати в Сане, не сильно понимал, как сумел отделаться парой царапин от пуль и единственным глубоким порезом на бедре. Но хладнокровие и непреодолимое желание выместить на этом отребьи всю накопившуюся злость на жизнь не дали ему совершить промах. Поэтому в том тесном доме на краю Амрана в предсмертных хрипах сдохли четверо холеных землян непонятного ему происхождения. Отряхиваясь от их липкой вонючей крови, Мейс прекрасно осознавал, что всего лишь эгоистично отомстил, и вскоре их место займут другие. Но в тот момент ему было плевать. С трудом подволакивая ногу, он осмотрел дом на предмет чего-то полезного и отыскал в пересохшем колодце на выжженном солнцем дворе сверток с небольшой суммой местных денег и какую-то непонятную бумагу с неизвестными ему символами. Видимо, основное бабло крутилось далеко не в их руках. Но и на том спасибо.
Мейс вернулся в свою деревню и стал готовиться к побегу. Желательно с Земли, но и другая часть планеты тоже подойдет. Однако однажды вечером на пороге его деревенской лачуги появился Нэйтан, приехавший насильно всучить ему солидную сумму денег за помощь. Настороженный Мейс впустил его внутрь и тщательно запер дверь.
— Если ты так хочешь меня отблагодарить, — произнес он, присаживаясь напротив мужчины на деревянный табурет, — ответь на пару вопросов. Твоя сестра говорила тебе, кто я?
Нэйтан немного растерялся, перебирая в пальцах ворот скинутого летнего пиджака, но все же неуверенно ответил:
— Дженни сказала, что ты… другой. Не как все…
— Я не человек, — прямо отрезал Мейс, взявшись за край арафатки. — И я даже не с Земли.
И он неспешным движением стал разматывать платок, постепенно обнажая свое покрытое огненной шерстью инопланетное лицо со звериными большими ушами, тонкой линией темных губ, бурым кончиком кожаного носа и жестким густым загривком, утекающим через всю голову за ворот рубахи. Мейс пристально следил за реакцией Нэйтана, готовый в любой момент защищаться. Но мужчина лишь пораженно тряхнул головой и едва слышно пробормотал:
— Пресвятая Богородица… Кто ты, Мейсон?
— Это долгая история. Все, что тебе нужно знать, ты уже знаешь и видишь. Ты еще хочешь иметь со мной дело, или мы на этом прощаемся?
Нэйтан в полном замешательстве потер руками лицо и шумно выдохнул.
— Кем бы ты ни был, ты тот, кто спас мою сестру. И я в долгу перед тобой. Я все так же настаиваю на своей благодарности.
И он чуть приподнял за ручку небольшую дорожную сумку, в которой, судя по всему, привез деньги.
Мейс задумчиво хмыкнул и чуть подался вперед.
— Потрать это на Дженни. У меня есть кое-какие сбережения. И они пригодятся мне на то, чтобы исчезнуть из Йемена. Потому что здесь меня могут найти мои враги. И если ты все еще хочешь мне помочь… Часть этих бумажек мне нужна в цифровом виде. Но я здесь никто.