Комментарий к Глава 8. Слабость
* - Бихаколь джахим – что за черт (араб.)
========== Глава 9. Жизнь ==========
Никки нервничала. На этот раз почему-то капитально. Точнее, почему — ей было как раз более чем понятно. Но она не предполагала, что предстоящий разговор с Мейсом вызовет у нее такой мандраж. И чем дольше тянулось ожидание, тем чаще не слушались руки, и быстрее колотилось сердце. Похоже, пора уже заканчивать возиться с запеченной в духовке рыбой, а то она рисковала оставить их обоих сегодня без ужина. И девушка поспешно выудила на подставку ароматно пахнущее блюдо и выключила плиту.
Стол давно был накрыт на двоих, сливочный соус к рыбе налит в пиалу, спаржа для гарнира отварена на пару. Даже любимый мейсовский изюм с избытком насыпан горкой на тарелке с фруктами. А вот мысли все метались по голове в неуправляемом хаосе и заставляли Никки в сотый раз одергивать на себе домашнюю футболку и заправлять за ухо особенно назойливую прядь темных волос. С чего начать? Как отреагирует Мейс? Что делать, если он в итоге передумает и откажется? Что тогда сказать родителям, которых ей так долго пришлось готовить к подобным переменам в жизни всех их вместе взятых? Да и что делать ей самой, если все пойдет совсем не так, как хотелось бы…
После вчерашнего возвращения домой почти под утро и напряженного рабочего дня в кафе к вечеру она едва соображала. Но Никки решила не откладывать этот разговор и вырвалась домой пораньше. И написала Мейсу, что очень ждет его к ужину. Утром ни о чем подобном беседовать она бы точно не смогла. Она и так-то еле доползла до кухни, чтобы заварить себе огромную кружку крепкого кофе и немного прийти в себя, пока Мейс, явно не в духе после какого-то нехорошего сна, сооружал им на завтрак незатейливые тосты с сыром и помидорами. Да и ускакал он в автомастерскую еще до того, как Никки успела переодеться в офисные брюки и блузку. Но если в течение дня девушка кое-как отвлеклась от своих мыслей на водоворот рабочих хлопот, то сейчас хотелось поскорее выложить ему всё, а там будь что будет.
Когда в прихожей раздался щелчок отпираемых замков, Никки практически подскочила на стуле, на котором нервно сидела, глядя на часы, и поспешила встретить Мейса. Тот вернулся домой действительно рано: в начале восьмого автомастерская никогда не закрывалась. Видимо, Чарли сегодня пришлось остаться на вечер одной. Но был ли он сейчас расположен к сложным диалогам? Или лучше не нагружать?
Мейс еще с порога смерил Никки пристальным взглядом синих глаз и, скинув с себя уличную одежду, задумчиво принюхался, явно не ожидав, что ужин будет подан прямо к его приходу. Да и появлялся-то в такой час он крайне редко. Бровь взметнулась вверх, и он молча удалился в ванную, чтобы вымыть с улицы руки. Что ж, вроде не уставший и не злой. Значит, можно попробовать поговорить. И Никки устремилась на кухню, чтобы разложить рыбу по тарелкам.
— Я-азизи хотела вкусно меня накормить, или что-то случилось? — осторожно произнес Мейс, неспешно прошествовав к столу и усевшись на свое место у окна.
Никки напряженно вздохнула и присоединилась к нему, раскладывая гарнир и все еще не зная, с чего начать. Но крепкая терракотовая рука привычно перехватила ее запястье над столом, заставляя остановиться и поднять на него глаза. В его синих радужках плескалась легкая настороженность, озабоченность и… приободрение? Где-то в самых уголках глаз оно собралось едва заметными теплыми огоньками, которые позволили Никки медленно выдохнуть и постараться расслабиться.
— Я вчера поговорила с родителями, — собравшись с духом, начала она, безвольно опуская руки, которые Мейс предусмотрительно зажал в своих, чтобы она снова не схватилась за какую-нибудь тарелку или нож. — И с Тимом. И это был не первый разговор. И я… Мейсон, ты же помнишь тот вопрос, который я тебе задавала в самом начале нашего знакомства?
И она с замиранием сердца впилась взглядом в его пока лишь слегка удивленное лицо, готовая увидеть на нем что угодно: непонимание, пренебрежение, отторжение, усмешку или даже гнев. Хотя, скорее всего, она себя накручивает, и подобной реакции быть просто не может. И правда: Мейс совершенно спокойно сощурился, явно вспоминая и пытаясь понять, что именно она имела в виду, и, наконец, утвердительно кивнул.
— Да, я и не забывал его. Но, кажется, ответ я тебе дал тогда же. Что изменилось?
— То, что в тот день я не смогла дать тебе свой ответ, — вздохнула Никки и обессиленно опустила плечи, собираясь озвучить все до конца. — Но теперь он готов.
Она на мгновение замолчала, пытаясь сообразить, с чего начать, как проще объяснить, и что рассказывать, а что уже будет лишним. Но Мейс чуть сильнее сжал ее ладони и настойчиво произнес:
— Просто говори.
— Ну, в общем… Я рассказала все Тиму. О нас, о тебе. Мама, конечно, уже проболталась ему, что я «дружу» с шейхом, так что мне пришлось поддержать эту легенду и кое-как подготовить его к твоим… внешним особенностям. И если ты все еще хочешь… То мы можем… Как-нибудь пригласить его в Чикаго на пару дней. Или лучше сперва навестить его в Спрингфилде. Или вместе поесть гамбургеров на берегу Мичигана. Я не знаю… Но только если ты все еще не против!
И Никки, окончательно потерявшись в своих мыслях, умолкла, вопросительно глядя на Мейса.
Он же слегка закатил синие глаза и покачал головой, шумно выдыхая и выпуская ее ладони из своих, чтобы взяться за приборы и начать уже свой ужин. Никки в волнении продолжала ждать его ответа, с тревогой глядя на то, как он беспечно отправляет в рот кусок рыбы.
— Вероника, — он, кажется, впервые назвал ее полным именем, отчего она вся подобралась на стуле и затаила дыхание, ожидая дурных вестей, — мы вроде определились, что ты мне жена. А до сих пор ведешь себя, как на первом свидании. Я сказал тебе «да» в самом начале. И сейчас тоже скажу «да».
— Я просто не знала, как все это… — начала было Никки, стараясь объяснить свое волнение, но Мейс на нее бесцеремонно шикнул.
— Знаю, — кивнул он. — Тебе было непросто. Я никогда не торопил и не вмешивался. Это должно было быть твое решение. Но переспрашивать меня не было нужды. Я своего мнения не менял.
Медленно смысл произнесенных слов достигал ее сознания, и Никки невольно облокотилась о стол, ища опоры и уверенности в том, что она не ослышалась. Мейс тихо усмехнулся и внезапно притянул ее к себе за плечи, заставляя придвинуться ближе вместе со стулом. Девушка неуверенно прижалась к его теплому и расслабленному телу и тихо спросила:
— Ты точно уверен, что тебе все это нужно? Ты же понимаешь, что отступить потом уже не получится? Точнее, получится, но лучше тогда вообще ничего не затевать.
Никки хотела еще что-то прибавить, но внезапно перед ее губами оказалась вилка с аппетитным кусочком рыбы, которую Мейс настойчиво заставил ее взять в рот.
— Я-азизи, ешь и не мели больше чепуху. Отступать мне некуда. Позади меня та жизнь, от которой я долгие годы хотел избавиться. И мне это удалось. Только я думал, что найду облегчение в смерти. Но выжил. И оказался здесь. Вот в этом всём, чего я вообще не заслужил. И тебя тоже не заслужил. Но ты и твой мир — это единственное, ради чего стоит еще раз попробовать. Куда же мне отступать, если это место под солнцем подарила мне ты? Да, я убийца, я предатель, я тот, чья жизнь не стоит ни черта. И да, у меня скверный характер. Но я умею быть благодарным. Так что кушай, я-азизи, твоя рыба удалась сегодня отменно. И расскажи мне лучше, какие гамбургеры любит Тим. А то мне предстоит понравиться еще и ему… Я-азизи! Прекрати щипаться! Разве я тебе не нравлюсь?..
***
Чикаго, округ Иллинойс, Соединенные Штаты Америки, пять месяцев назад
Горячая вода мощными струями стекала по перепачканному после непростого трудового дня телу и уносила в сток пот, бензин, масло и черти что еще, чем пропиталась его шерсть несмотря на старенький тавб и рабочие перчатки. Давненько он не наслаждался каждый день исправным и всегда теплым душем. Наверное, с тех пор, как покинул Куноа, будучи еще юнцом. А в этом земном мегаполисе Чикаго всего оказалось в достатке. Каморка при автомастерской Чарли вполне подходила для того, чтобы спать и готовить себе еду на электрической плитке. Работа его ничуть не пугала — руки и мозги потихоньку вспоминали давно подзабытые навыки, которые будили в нем на сей раз не темные воспоминания, а лишь желание молча и упорно трудиться. Друзья командирчика все еще косились на него, но не задирали. И на том спасибо. А большего и не надо.