Но тут в мозгу Евгения сверкнула куда более актуальная мысль. Зеленые! Он уже различает цвет — значит, все-таки светает! Собственно, он должен был понять это, еще рассматривая останки злосчастного вагоновожатого — слишком ясно он различил их детали… но тогда его мысли, мягко говоря, были заняты другим…
Он шагнул к стволам «бамбука», желая осмотреть их более внимательно. Да, похоже, и впрямь какой-то гигантский тростник… нельзя ли его использовать, как оружие? Соорудить из него древко — или, напротив, рукоять для его железяки… Евгений взялся за стебель, пытаясь определить, насколько тот прочен — и тут же неприязненно отдернул руку. Стебель тоже был скользким. Он был словно вымазан прогорклым жиром. Присмотревшись, Дракин понял, что вряд ли это свойство самого растения. Стебли жирно блестели лишь примерно до высоты человеческого роста — а выше выглядели вполне сухими. И, похоже, они перемазаны той же дрянью, что и земля под ногами…
Может, это какая-то химия? Эту просеку сделали, обработав бамбук неким гербицидным реагентом? И, если так, здесь все-таки есть некая цивилизация… и эта дорога должна куда-нибудь вести… с другой стороны, не вредно ли здесь дышать? Может быть, тем, кто проложил коридор — нет, но кто сказал, что их физиология не отличается от человеческой…
И все же Евгений пошел вперед. Не возвращаться же снова к трамваям… к тому же он вдруг сообразил, что после своего беспорядочного бегства через лес может и не найти туда дорогу.
Просека, поначалу прямая, вскоре свернула в сторону, затем вильнула в обратном направлении — а за очередным поворотом юноша практически уперся в ее создателя.
И это не был химик неведомой цивилизации.
Во всю ширину коридора, подпирая лоснящимися оплывшими боками бамбуковые стебли по краям, на земле покоилась чудовищно жирная туша. Кажется, в толщину она была даже больше, чем в длину. Необъятные желтовато-розово-синюшные телеса расползались дряблыми волнами, монументально бугрились, растягивая кожу так, что она, казалась, вот-вот лопнет, свисали каскадами тяжелых складок. Существо можно было бы принять за какого-то кошмарно раздутого червя или слизня, если бы по бокам туши не свешивались ручки и ножки. Сами по себе чрезвычайно толстые, словно бы состоящие из нескольких жировых мешков, разделенных глубокими багровыми складками, на фоне остального тела они выглядели рахитичными, бесполезными рудиментами, которые даже не доставали до земли. Очевидно, тварь могла передвигаться лишь червеобразно, ползя на животе. Головы за всеми этими горами жира видно не было, но, судя по всему, морда упиралась в стену бамбука впереди, которой заканчивался коридор. От туши мерзко воняло — прогорклым салом, по́том и бог весть чем еще.
Евгений попятился, кривясь от омерзения. Тварь, однако, не двигалась и не подавала никаких признаков жизни. В конце концов любопытство пересилило отвращение, и юноша, сделав несколько шагов вперед, осторожно ткнул отечный зад своим копьем. Ничего не произошло. Дракин ткнул сильнее, и туго натянутая кожа лопнула с сырым треском, образовав широкий вертикальный «рот», куда мог бы пролезть взрослый человек. Из этого «рта» выплеснулась, наверное, сразу пара ведер белесого жира, который начал медленно растекаться по земле — а из дыры выползал все новый. Тварь никак не отреагировала даже на это, и Евгений понял, что она мертва.
Он протиснулся между стеблями бамбука, обходя тушу сбоку, чтобы все-таки взглянуть на ее переднюю часть. Его взору открылась лысая грушевидная головка, едва выглядывавшая из жировых складок вокруг. Верхняя часть «груши» была гладкой, лишенной глаз и ушей. Ниже чернели две влажные дыры ноздрей, а под ними отвислые щеки резко расходились в стороны, открывая широченную, не меньше чем в полметра, пасть, из которой до сих пор торчало несколько обслюнявленных стеблей. Что ж, теперь относительно происхождения коридора не осталось сомнений — равно как и относительно разумности его творца…
И вдруг туша шевельнулась. Дракин попятился между стеблями, сжимая копье. Морда твари, впрочем, оставалась по-прежнему безжизненной, отвислые губы даже не дрогнули — равно как и беспомощные придатки конечностей… Евгений заметил новое движение и понял, что дергается бок существа. Там словно бы на глазах вспухал гигантский нарыв. Дракин смотрел на этот быстро растущий волдырь, достигший уже размеров человеческой головы, и не знал, что делать; он уже готов был ткнуть туда своим обломком поручня, но тут волдырь лопнул сам. Из бока мертвого чудовища высунулась лысая окровавленная голова, похожая на вытянутый по вертикали человеческий череп с затянутыми пленкой глазницами и безгубыми челюстями, блестевшими двумя рядами длинных острых зубов — однако это существо было, вне всякого сомнения, живым. Оно словно бы обвело незрячим взором окрестности — и, «глядя» прямо на Евгения — а может быть, и в самом деле видя его каким-то образом — издало тонкий пронзительный визг, от которого у юноши заложило уши. Затем, следом за головой, наружу резкими толчками стали протискиваться сегменты червеобразного тельца…