То, что лежало на кушетке, в первое мгновение показалось Евгению трупом в крайней стадии разложения, но затем он понял, что оно слишком плоское. Это была просто уложенная в форме тела и превратившаяся в гнилое месиво одежда, пропитанная кровью и еще какой-то желто-бурой гадостью. Сверху еще можно было угадать когда-то белый халат, из кармана которого свешивались набок дужки наушников стетоскопа…
Но было в медпункте и кое-что еще. А именно — дверь между кушеткой и окном, которая вела в соседнее помещение. Впервые за время осмотра дома Евгений обнаружил комнату, вход в которую был не из коридора.
Дверь была заперта. Кажется, ее пытались ломать — сверху вниз наискосок тянулись длинные и глубокие царапины — но не очень усердно. Дракину вновь пришлось вырубать замок топором.
Новое помещение оказалось маленькой комнатой, где не было ничего, кроме двух коек. Правая из них, не застеленная, имела жуткий вид — вся она была словно… изгрызена. Подойдя ближе и наклонившись, Евгений заметил нечто грязно-желтое, торчавшее возле изголовья. С усилием выдернув этот предмет, он понял, что держит в руке длинный загнутый клык, похожий на зуб змеи.
На левой койке, на простыне под одеялом, что-то лежало. И по очертаниям это напоминало туловище очень крупного человека — без рук, без ног и без головы, но с выпирающим вверх объемистым животом. Хотя Евгений понимал, что никакого живота там быть не может — максимум ребра грудной клетки…
Он отдернул одеяло. Нет, никакой это был не живот. И не ребра. То, что лежало на кровати, представляло собой гладкий черный панцирь, словно у гигантского жука или, возможно, у мечехвоста. Он был около метра в длину; высота в самой верхней точке достигала почти половины этого размера. Это был только панцирь и ничего кроме — не было видно ни головы, ни ног, ни хвоста или чего-то подобного. Никаких повреждений тоже не было заметно. Евгений даже усомнился, действительно ли это когда-то было живым. Впрочем, тут же мелькнула у него и противоположная мысль — а не может ли оно быть живым и сейчас… Он напомнил себе, что эта комната заперта уже больше пятидесяти лет и, все же не без внутреннего дискомфорта подсунув пальцы под край панциря, попытался его перевернуть. Это ему удалось, хотя и потребовало изрядных усилий — оно было тяжелым, наверное, не меньше семидесяти килограммов.
Все оказалось там, на брюшной стороне: упрятанная под панцирь маленькая кожистая головка со злобным сморщенным личиком и круглыми рачьими глазками, четыре пары скрюченных членистых ножек, прижатых к сегментированному хитиновому брюшку, но самой крупной и заметной деталью был толстый, покрытый редкими волосками хоботок (хотя по размерам это следовало назвать хоботом), начинавшийся от самых глаз, где он был толщиной с руку взрослого мужчины, и протянувшийся вдоль всего тела до заднего конца панциря, постепенно сужаясь в тонкое трубчатое жало. Зубов, равно как и рта в обычном смысле, не было, так что над соседней койкой явно потрудился кто-то другой.
Разумеется, тварь была давным-давно мертвой, хотя никаких повреждений не было заметно и с этой стороны. Вероятно, она сдохла просто-напросто от голода, не имея в кого вонзить этот свой хоботок…
Что-то вроде гигантского клопа, подумал Евгений, кривясь от отвращения. Но оно не могло забраться сюда само — дверь была заперта снаружи! Образец номер какой-то там? Но почему здесь, почему не в виварии? Да еще и не в клетке, а на койке, заботливо укрытое одеялом… А может, оно было уже мертво, когда его притащили в дом? Хотели сделать вскрытие, а пока накрыли одеялом, чтобы не воняло… Все равно, логичней было бы не портить постельное белье и не занимать кровать, а бросить дохлятину куда-нибудь в угол, замотав брезентом…
И кстати… чем дольше Евгений смотрел на эту пакость, тем меньше понимал, как она вообще могла жить самостоятельно. Эти маленькие ножки явно были слишком хилыми, чтобы поддерживать, и уж тем более перемещать, такое тяжелое тело. Для паразита тварь опять же была слишком крупной — разве что ее хозяин (в биологическом смысле этого термина) был размером с бронтозавра? Неужели здесь водится и такое? Но и тогда непонятно, как этот «клоп» умудрялся держаться на теле, не имея ни присосок, ни сильных конечностей. Может, оно обитало внутри гигантского организма? Но зачем ему, в таком случае, панцирь и глаза? Дракину вновь вспомнились слова покойного биолога Шевцова, что с научной точки зрения здешние обитатели попросту не могут существовать…