Здесь, наверное, горело какое-то особое, ночное освещение, благодаря чему цилиндрический зал был погружён в полумрак. Тихо, жутковато. Но, кажется, я пришёл правильно. Внизу стояли длинные столы и лавки, как в школьной столовой.
Столы пустовали.
Вообще-то логично. Если ищешь ночью еду — надо искать кухню, а не столовую. В столовую как приносят, так и уносят. Ну, разве что на полу какой-нибудь огрызок завалялся, но я не настолько голоден, чтобы проверять.
Я стоял на третьем ярусе. Всего их было пять, если считать самый низ за первый ярус. Перила тянулись по периметру каждого яруса — кроме нижнего, снизу падать было некуда. Всё это опять вызвало ассоциации с тюрьмой из какого-то американского фильма. Только камер не было. Были двери с металлическими колёсами, такие же, как та, через которую я вышел.
Насколько я смог понять, на каждом ярусе, кроме первого, было по четыре таких двери. Если предположить, что все коридоры одинаковые… Ну-ка, филфак, поумножаем в уме! В одном коридоре — пятнадцать человек, помножить на четыре — это шестьдесят. Ещё на четыре — двести сорок. Обалдеть…
Моя дверь оказалась ближе всех к лестнице — хорошо, легко запомнить. Я спустился по металлическим рифлёным ступенькам. Старался ступать тише, но боты грохотали как надо. Днём, когда здесь галдят двести сорок человек, наверное, никто и внимания не обратит, а ночью…
Впрочем, я ни от кого не прячусь. Никаких правил поведения толком мне не дали, а значит, я ничего и не нарушаю.
Я подошёл к одному из столов, потрогал его — такой же пластик, как в комнате. Столы занимали не всё пространство, большая часть пола оставалась свободной. Эта пустота напомнила мне то странное помещение, которое встретилось по ходу коридора.
— Ладно, — сказал я вслух, чтобы подбодрить себя. — Где-то здесь должна быть кухня…
Здесь, внизу, дверей было больше, но они отличались от тех, что наверху. Были какие-то более хлипкие, что ли. И никаких задвижек на них не видно. Изнутри открываются?
Одна, впрочем, выглядела так же, как верхние. С таким же колесом. Ну, была не была — попробую.
Я пересёк пустое пространство, положил руку на колесо и уже приготовился было его повернуть вправо, когда сверху раздался тихий спокойный голос:
— На твоём месте я бы не стал этого делать.
Я резко повернулся, зашарил взглядом в поисках источника голоса. И обнаружил что со второго яруса что-то свешивается. Успел только сообразить, что это — две ноги. Кто-то сидел наверху, просунув ноги между прутьями (как они правильно называются — балясины?) и беззаботно ими болтал.
А в следующий миг что-то с ужасающей силой ударилось в дверь с той стороны и заревело.
Я знал, какой толщины должна быть эта дверь. И представлял, как она должна глушить звуки. Насколько же громко ревёт эта тварь там?!
Меня будто отбросило от двери, я сам не заметил, как оказался в двух метрах от неё. Нечто с той стороны продолжало реветь и колотить, но уже с меньшим энтузиазмом. Как будто почуяло, что я далеко, и теперь просто психовало, упустив добычу.
Я поднял взгляд. Теперь можно было рассмотреть сидящего на втором ярусе. Это был азиат, как и все азиаты — совершенно непонятного возраста. Одет точно так же, как я. Не побрезговал и фуражкой, только нацепил её набекрень, и всклокоченные чёрные волосы торчали из-под неё в разные стороны.
— Что это такое? — спросил я, указав дрожащей рукой за дверь.
Азиат ел батончик, челюсти его непрестанно двигались. Но как только я задал вопрос, он перестал жевать и прислушался к звукам и ворчанию за дверью.
— Шатун, — спокойно сказал азиат. — По-вашему.
— По… нашему? — И тут до меня дошло, что мы говорим на русском. — А. Ты — типа, тот редкий японец, который знает русский?
— Да тут скоро и ты полиглотом станешь, — усмехнулся японец. — Здесь мозги начинают иначе работать. Все слова, что слышишь, мгновенно запоминаются. В принципе, часок поболтаешь с любым — и считай, что разговорный уровень у тебя в кармане. С любым можно заговорить на любом языке — тебя поймут. Проблемы с пониманием только у новичков — и то не долго.
— Это как так?
— Как-то так. — Японец говорил с лёгким неуловимым акцентом, чуть медленнее и чётче, чем надо, произносил все звуки. — Если тебя это удивляет, поверь на слово — завтра у тебя появится в сто раз больше причин для беспокойства.
Многообещающе. Впрочем, угрозы в голосе азиата не слышно. Уже хорошо.