- Людей я прикрою. А ты присмотри за животными.
- Чистое самоубийство, - огрызнулся Ратиллик, но делать было нечего. Корбилиан уже вышел на середину лагеря и велел людям становиться вокруг.
- Вставайте спиной ко мне, лицом к пустыне, - распорядился он. Все без промедления повиновались. Земляные Люди окружили гиганта, воины трех армий составили внешнее кольцо, а между ними поместили лошадей. Ратиллик со своими волками, которые следовали за ним, точно овчарки за пастухом, собрал животных вместе, а маленькие люди помогли успокоить коней, поглаживая их и что-то им нашептывая. Никто, даже люди Варгалоу, не усомнился в словах Корбилиана, пообещавшего грозу.
Люди, как и было велено, опустились на колени, животные тоже прижались к земле. Один Корбилиан остался стоять в центре круга, высоко подняв руки. Мгновения тянулись как часы. Дюны, казалось, совсем перестали двигаться. Над ними, словно гигантские плюмажи, покачивались спиралевидные облака пыли. Они утолщались, вздымаясь все выше и выше, пока наконец совсем не закрыли небо, так что даже солнечный свет не мог пробиться сквозь них. С тех пор как дюны показались на горизонте, прошло не более получаса, а на землю уже опустилась вызванная Корбилианом ночь. Гигант по-прежнему неподвижно стоял посреди лагеря. Те, кто осмеливался взглянуть на него украдкой, видели, что глаза его были закрыты, а губы шевелились.
Все больше и больше песка подбрасывал в воздух ветер, пока сотни смерчей не закружились в экстатическом танце вокруг лагеря. Сквозь их изгибавшиеся силуэты стали видны дюны, которые стремительно приближались. Только теперь люди поняли, насколько эти дюны велики. Какова же должна быть стоящая за ними сила, молнией мелькнула в их головах паническая мысль. Толпа закачалась, точно рябь пошла от брошенного в воду камня, - это страх взялся за свой хлыст. Над головами людей засверкали молнии, заворочался гром, и пыльные облака смешались с черными, набухшими дождем тучами.
Корбилиан обратился в подобие дерева с ветвями-молниями, которые росли из его рук.
Гайл, не сводивший с гиганта глаз, увидел, что перчатки его из черных превратились в багрово-красные и теперь испускали зловещий кровавый свет, словно два вынутых из кузнечного горна угля. Неужели это они породили бурю? А как еще смог бы он возмутить стихии настолько, чтобы они разразились такой мощной грозой? Порывистый ветер очень скоро превратился в чудовищный шторм, исходивший из самой середины живого кольца. Он опрокинул людей ничком и вдавил в песок, как град втаптывает спелые колосья в землю.
Дюны громоздились уже над самыми головами внешнего круга, грозя вот-вот обрушиться и похоронить под собой все и вся. Песок срывался с их вершин, будто клочья пены с гребней бушующих волн. Вот одна молния врезалась прямо в середину песчаной горы, и та немедленно рассыпалась в пыль, которую ветер, подхватив, развеял по воздуху. Этот беззвучный взрыв словно придал ветру силы, и вся пустыня застонала, терзаемая его невидимыми клыками. Люди по-прежнему лежали, уткнувшись лицом в землю, дюны корчились под ударами молний и порывами ветра, песок летел во все стороны.
Земляные Люди и их предводитель закрыли глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать чудовищного шторма, бушевавшего над их головами. Однако они чувствовали, что дюнами движет какая-то отвратительная нежить, притворяющаяся жизнью, и потому изо всех сил старались занять свои мысли чем-нибудь другим, чтобы не дать зловещим образам проникнуть в их сознание и подчинить его себе. Сайсифер, ее отец и Вольгрен лежали рядом, ухватившись друг за друга. Юноша чувствовал, что и девушке, и ее отцу понятно, какие силы вступили в борьбу в свистопляске стихий над их головами. Маленький народ поделился с ними частью своей силы, и она, похоже, причиняла им немало страданий. Рев ветра стал еще сильнее, хотя и до этого людям казалось, что большего грохота не вынесут их уши. Армия буквально зарылась в землю, словно все отдельные человеческие тела слились вдруг в одно тело огромного животного, тщетно пытавшегося защитить себя земляной преградой от неистовства стихий. Никто не был больше в состоянии смотреть на Корбилиана, который по-прежнему стоял в центре круга, излучая силу, подобно тому, как солнце излучает свет и тепло.
Варгалоу чувствовал, как мозг его начинает кипеть, будучи не в силах смириться с тем, что человек может вызвать подобное светопреставление буквально из ничего. Молнии сверкали прямо над головой, уши едва не лопались от громовых раскатов, и неустрашимый Избавитель все глубже и глубже вжимался в землю. Горы песка шли на приступ со всех сторон, точно море, грозящее затопить крохотный островок, но беспощадный ветер, который дул из центра магического круга, одну за. другой отражал их атаки. Вот одна дюна осела от удара, будто внутри нее образовалась полость, и затем откатилась назад, как разбившаяся об утес волна, за ней другая. То, что оживляло их и заставляло двигаться вперед, либо было невидимо простому человеческому глазу, либо сразу уходило под землю.
Хотя молнии давно перестали сверкать, ветер все продолжал неистовствовать, так что люди потеряли всякое ощущение времени. Они чувствовали, что песок, в который они так старательно зарывались, исчезает, и жались друг к другу. Земляным Людям стоило большого труда удержать лошадей в повиновении и не дать им подняться на ноги, в случае чего их наверняка уничтожила бы разбушевавшаяся стихия. Но вот наконец ветер начал утихать, постепенно превратившись всего лишь в сильный бриз, какой обычно чувствуется перед грозой на берегу моря. Люди начали один за другим поднимать головы и с изумлением разглядывать изменившийся пейзаж. Ветер вырыл в песке траншеи такой глубины, что тут и там на дне их виднелось скальное ложе бывшего моря.
Варгалоу с трудом заставил себя взглянуть прямо на Корбилиана, который теперь стоял на огромном камне в столбе оседавшей пыли. Руки его были опущены, глаза продолжали изучать пустыню, вернее, то, что раньше было пустыней, ибо теперь на месте иссушавшего ум однообразия возник настоящий ландшафт морского дна: песчаные холмы и горы неправильной формы, испещренные тут и там валунами и утесами. Казалось, воды морские только-только схлынули отсюда.
- Ну что, ты все еще сомневаешься в его силе? - шепнул Гайл Элберону. Тот, полностью утратив дар речи от изумления, только покачал головой. Похоже, что все, кому раньше нужны были доказательства, получили их сполна. Не успел Элберон подумать об этом, как воины, словно услышав его мысли, все как один вынули мечи из ножен и, потрясая ими, приветствовали Корбилиана громовыми криками. Отныне и навсегда вера армии в своего предводителя была безгранична. "Что ж, это поможет им в будущем", - подумал он.
Тут Брэнног заметил, что Игромм притих, внимательно вглядываясь в глубь каменного каньона, очищенного ветром. Казалось, он уходил в самое сердце пустыни, которое долгие века оставалось скрытым от солнечного света. Удивление было прямо-таки написано на лице предводителя Земляных Людей.
- Что ты там видишь? - спросил его Брэнног. - Какое-нибудь зло?
- Не думаю. Скорее там какая-то тайна.
Его люди тоже увидали каньон и в нерешительности сгрудились позади Игромма, точно провал одновременно и притягивал, и отталкивал их.
Вдруг голос Корбилиана прорезал тишину.
- Это дорога на восток. Давайте отправимся по ней, не теряя времени.
Брэнног бросил еще один взгляд на каменное дно каньона и только теперь понял, что в него врезаны ступени.
ГЛАВА 19
ГОРОД ШЕПОТОВ
Чем дальше углублялась армия в каньон, тем меньше песка оставалось под ногами. Достигнув дна, люди обнаружили, что стоят на голых камнях, в которых чья-то рука тысячелетия назад высекла ступени. Вздох изумления пронесся по рядам Земляных Людей, стоило им оказаться на этой лестнице. Маленькие люди стояли закрыв глаза и слегка раскачиваясь из стороны в сторону, словно прислушивались к тому, что происходило у них внутри. Сайсифер и Брэнног тоже почувствовали, как что-то шевельнулось в их памяти, будто неожиданно приоткрылась смутно знакомая перспектива, уходящая в туманную даль и наполненная призраками давно умерших людей и минувших событий.