— Я не… Мнх, черт, иди ты…
Ухмыльнувшись и закусив нижнюю губу, Артур перехватил Джеймса под колени, чуть сильнее стягивая на край стола. Толчки сделались глубже, размашистее. Комната наполнилась прерывистыми вдохами, стонами, глухими шлепками бедер о ягодицы и постукиваниями стола.
В какой-то момент Морган вышел из шерифа и чуть присев, закинул его левую ногу к себе на плечо, а затем снова выпрямился. От неожиданности движения, подрыва ягодиц вверх и невозможности выпутаться, Фостер вцепился в край стола, чтобы не свалиться, ободрав при этом поясницу. Но Артур тут же налег на него, прижимая к столешнице, и вошел под новым углом до основания. Пах обдало волной возбуждения, а сладкая нега от перехватывания члена, наконец-то дождавшегося внимания охотника, сорвали новый громкий стон. Нос Моргана слепо столкнулся с влажным лбом шерифа. Губы нашли губы через секунды, мгновенно расставшись для нового гортанного звука.
Темп ускорился, жар прилил к лицу. Низ живота тянуло, тугой узел напряжения стягивался в члене под беспрерывной лаской пальцев. Джеймс чертыхнулся, накрывая руку Артура в слабой попытке усилить ощущения. Ему безумно хотелось двинуться навстречу проникающим движениям, вжаться, выгнуться, но поза позволяла только схватиться свободной рукой за затылок Моргана и не позволить ему отстраниться. Не позволить прерваться, сбить ритм, взять передышку.
Воздуха чертовски не хватало обоим. Поцелуи перешли на жаркое, замирающее дыхание из губ в губы. Они скалились, жмурились, стремительно подходя к грани. Стол скрипел, проезжаясь ножками по половицам. Артур двигался на пределе возможности, пытаясь в запале не сбиваться в помощи Фостеру. На то, чтобы держаться и дать ему кончить первым, уже не оставалось концентрации. Оргазм неумолимо подступал и через пару толчков выплеснулся внутрь шерифа, почти одновременно с тем, как тот излился в руку Артура.
Остаточные фрикции слились с посторгазменной дрожью и совместным протяжным, задыхающимся стоном.
Следующие несколько минут ушли на то, чтобы кое-как прийти в себя. Куда сложнее оказалось оторваться друг от друга.
Тело, ставшее ватным, никак не реагировало на мысленные приказы собраться, поэтому Джеймс так и остался лежать на столе, когда Артур понялся. Накатившая усталость разительно отличалась от ежедневной, типичной для рабочего дня. Из шерифа словно вынули все кости и оставили лежать на земле, раскаленного, точно металл на полуденном солнце. И все же, чуть подостыв и взяв себя в руки, Фостер приподнялся и потратил пол минуты на то, чтобы натянуть штаны. С их застегиванием пока еще были проблемы.
Расслабленный взгляд поймал Моргана, наливающего из ковша воду в железную кружку. Кадык охотника дернулся в жадном глотке, несколько проворных капель сорвались по подбородку и побежали вниз к шее.
Допив, Артур удовлетворенно выдохнул и вытер подбородок тыльной стороной ладони. Вода призывно плеснулась в ковше.
— Будешь?
Джеймс кивнул, через пару мгновений забирая холодную кружку из рук охотника. Артур подобрал валяющуюся на полу одежду, набросил на стул и лениво посмотрел на разбитую бутылку виски, решив сегодня оставить уже все как есть. Блуждающий взгляд скользнул по Фостеру, затем задумчиво остановился на полке с посудой.
— Если не планируешь срываться с утра, как в прошлый раз, то мне придется подумать над завтраком.
Шериф с усмешкой фыркнул в воду и сделал завершающий глоток.
— Определенно придется.
***
— Доброе утро, шериф! Прекрасный день для рыбалки, не правда ли?
Переброшенная через плечо удочка замерла, острый крючок отбросил яркий солнечный блик. Джеймс широко улыбнулся, отнимая от губ сигарету.
— Доброе-доброе, Кормак. Что, после стольких дней непогоды не терпеться посидеть у реки?
— Пять дней ада, Джеймс! Пять дней!
— Хах, смотрю, старина, тебя знатно прижали.
— И не говори. Старая карга должна была уехать еще три дня назад. На кой черт Элеонор позвала ее — непонятно. Конечно, мать и все такое… Но почти неделя, Джеймс, неделя рядом с вечно недовольной ссохшейся клячей! Еле ускользнул сегодня. Надеюсь, смогу посидеть в тишине без брюзжания на ухо о том, как я неправильно забиваю гвозди или вспахиваю огород, — достав из кармана трубку, Кормак машинально обхватил ее зубами, не засыпав табак.
Не ощутив никакого привкуса и дыма, он опомнился и чертыхнулся. Затем резко вынул трубку изо рта, протер от слюны зауженный загнутый кончик о рубашку и сунул обратно в карман, негодующе вздохнув.
— Не хочешь присоединиться? Сегодня точно будет клевать. Матерью клянусь и своей поцелованной удачей пяткой. Чешется с самого утра, что б ее.
— Нет, Кормак, не в этот раз. Мне в Блэкстоун еще ехать. Так что без меня.
— Ну-у, ладно. Хотя ты многое теряешь, — Кормак деловито поправил очки. — Если захочешь рыбы, то за пару долларов я достану тебе целого окуня или крупную щуку.
— А что насчет лосося?
— Дай мне двадцать баксов, я спущусь по реке на юг и вернусь через месяцок-другой. Как раз эта карга свалит из моего дома, а тебе достанется твой лосось. Что скажешь, Джеймс, по рукам?
— Ну и хитрая же ты морда. Иди давай, только не заходи далеко. Иначе снова наткнешься на росомаху или еще Бог знает кого.
— Пха, что мне росомаха после недели в одной комнате с исчадием ада. Ну, кхэх, — поперхнувшись и ударив себя кулаком в грудь, мужчина сплюнул на землю и поправил сползшую с плеча лямку дорожной сумки. — Хорошего дня, Джеймс.
Фостер кивнул на прощание и прислонился плечом к деревянной стене офиса шерифа. Некоторое время он смотрел вслед Кормаку и вспоминал, как в детстве они втроем с Карлом не могли высидеть на рыбалке и часа. Через некоторое время тропа, ведущая к реке, отделилась от центральной городской дороги и завернула за дома, скрывая невысокого, крепко сбитого рыбака. Внимание Джеймса вновь переключилось к уходящему вниз городу и ближайшим, просматриваемым окрестностям.
После недели проливных дождей наконец-то выглянуло солнце. Разбросанные на ярко голубом небе белые и кудрявые, точно стадо овец, облака лениво двигались на запад. Среди них выделялось одно неказистое, вытянутое, с бледно серым оттенком. Словно отставшая пастушья собака оно старалось нагнать их, но никак не успевало.
С востока по утоптанной стадами и телегами дороге двигались три повозки на расстоянии пятидесяти метров друг от друга. К одной из них были привязаны лошадь и мул. На козлах рядом с мужчинами сидели женщины. Внутри повозок наверняка прятались дети. Несколько дней назад в город уже прибыло две новых семьи. Бумажная волокита затянулась до полудня, а в отстроенном салуне поползли слухи о том, что новенькие оказались мормонами. В том, что скоро на дорогах Кейптауна появится еще больше переселенцев, Джеймс не сомневался.
Затянувшись последний раз, шериф бросил сигарету на землю и затушил окурок носком сапога. Нужно было съездить в Блэкстоун и отправить Бриджит телеграмму с деньгами для малышки Катрин. Но мысль резко прервалась. Да так, что шериф остолбенел.
Его отчетливо шлепнули по заднице.
— Доброе утро, шериф.
Возникший из-за плеча Артур Морган полуобернулся и, широко улыбаясь, приветственно приподнял шляпу, продолжив свой путь под ошарашенным взором.
Волна бешенства, накрывшая Джеймса в первые секунды, схлынула. Краска смущения наползла на лицо, и шериф спешно заозирался по сторонам.
Никого не было.
Никто ничего не видел.
К счастью. К огромному счастью.
Облегченно выдохнув, Фостер поправил новую шляпу и с мыслью: «Вот же ж…», — максимально не привлекая внимания, потер место удара. А затем, зацепившись за удаляющуюся спину в голубой рубашке, все же не смог сдержать улыбки.
Комментарий к Chapter 16. It’s been a too long time with no peace of mind. I’m ready for the times to get better.
*Пасифик Юнион (Union Pacific Railroad) — американская компания, владеющая самой большой сетью железных дорог в США.