Стиснув зубы, Джеймс замер на несколько секунд. Черт, это был совсем не тот вопрос, на который хотелось отвечать.
— Упал с Норда, — очередная ложь, сорвавшаяся с языка, смешалась с легким шипением. В заднице саднило при каждом шаге, но хоть простреливало не так часто.
— Где же он тогда?
— В смысле?
Дойдя до края стола и обогнув его, Джеймс оперся ладонью на деревянную поверхность. Данко чиркнул спичкой и закурил, подвигая рюмку в сторону шерифа:
— У участка его нет.
— Вчера упал.
Залпом осушив рюмку, шериф издал едва слышное мычание. Виски опалил горло, но его оказалось катастрофически мало.
— И вчера его…
— Черт подери, Данко, ты прекратишь меня допрашивать или нет?!
Вспыхнув, Фостер поднял голос и уставился на друга. Серьезно, сколько можно было?!
— Просто… Хватит. Лишних вопросов. Я упал с лошади. На этом все.
Вернув рюмку с достаточно громким стуком на стол, Джеймс закрыл глаза. Самовнушение разворачивалось медленно, однако ему казалось, что головная боль и состояние слабости уже отступают.
— Está bien, está bien, как скажешь. (Ладно-ладно, — исп.)
Примирительно подытожив, Данко вновь плеснул ему виски. Фостер сгорбился над столом и помассировал переносицу.
— Гм.
Что-то мысленно решив для себя, мексиканец закрутил крышку фляги и, обойдя стол, облокотился поясницей о его край.
— Знаешь, при всем паршивом виде, амиго, в тебе что-то поменялось, — стряхивая пепел на пол, Данко протянул открытую пачку сигарет Джеймсу, — Ты стал… Расслабленнее что ли. Уж не знаю допился ли ты вчера до чертей или сделал что-то другое, но тебе заметно полегчало.
— Твоя наблюдательность меня просто поражает.
Взяв предложенную сигарету, и перекатив ее туда и обратно во рту, Джеймс посмотрел на пустую рюмку. Возможно, следовало выпить ещё пару…? Нет, пожалуй, нет.
Ловкие руки мексиканца быстрым движением достали коробок и спички. Поднеся огонь к сигарете и смотря в глаза Джеймсу, Данко подождал пока дым не обдаст его руку, а затем встряхнул спичку. Сгоревшее наполовину древко упало на стол.
— Потрахался?
— Что?! — столь бесцеремонный и неожиданный вопрос застал врасплох, и Джеймс закашлял, подавившись дымом, — Кхм… Кх-эх… Кхм…
— Ну-у-у…
Загадочно покачав головой из стороны в сторону, Данко продолжил внимательно смотреть на Фостера. Тот сдал себя уже одной только реакцией.
— Мне оказалось достаточно слов Артура…
На имени Моргана Джеймс окаменел. Нет, не мог же Артур что-то сказать?! Они были вместе и потом он ушел из его дома! И вряд ли за это время охотник смог бы кому-то что-то сказать, да и… Черт, он бы не побежал орать налево и направо о том, что было между ними ночью!
— …Конона Дойла. Ну. Ты помнишь, про этого… Лондонского умника. Так вот, друг мой, хочешь знать, как я пришел к такому выводу?
— Блять… — замершее сердце ухнуло вниз и Джеймс рассмеялся от облегчения. Потерев подбородок, он покачал головой, сгоняя остатки разбушевавшейся паники, — Данко, с каких пор ты читаешь книги?
— Брось, Джейми, в нынешнее время женщину не удивишь одним лишь красивым лицом и серенадой под окном. Женщины хотят слышать красивые заумные слова. Но зачем — я и сам не понимаю. А книжонка не плохая. Кстати, возвращаясь к нашему разговору…
Придвинувшись ближе к Фостеру и привалившись к его плечу своим, мексиканец выдохнул колечко дыма вверх и, пригладив тонкие усы пальцами, принял крайне заумный вид.
— Ты задержался в Блэкстоуне тогда, но так и не сказал почему. Потом запил. И эти чертовы недели был сам не свой. Значит она где-то здесь, в Кейптауне. К тому же… — неожиданно полуразвернувшись к Джеймсу, Данко осмотрел того с головы до ног. Весьма придирчиво, хмурясь, но тут же расплываясь в улыбку.
— Да что?!
— Ну… — притронувшись пальцами к шее шерифа, мужчина провел по ней пальцами и постучал по вене указательным и средним. — А она часом не Брукса?
— Чего? — нахмурившись, Фостер от удивления совсем забыл про сигарету.
Пепел попал на пальцы, и он выругался, стряхивая его.
— Черт, Данко, хватит нести чушь, что еще за… Как ты там сказал?!
Чертыхнувшись на своем родном языке, Кабрера потянулся к Джеймсу и бесцеремонно сдвинул ниже ткань шейного платка. Ткнув пальцем в темнеющую отметину на коже, он сразу же получил по руке.
— Знатно она тебя засосала, амиго! Горячая штучка, я смотрю!
В зеркало сегодня Джеймс толком и не смотрелся — некогда было. Одевался у Артура он в спешке, ведь нужно было уйти так, чтобы никто не заметил, как он выходит из дома охотника ранним утром. Чтобы не возникло лишних вопросов и мыслей. Да и шея не болела в сравнении с головой, поясницей и задницей.
Кабрера что-то продолжал говорить про женщин, но Фостер не слушал. Воспоминания невольно захватили его. Поднося сигарету к губам, Джеймс ощутил, как вспыхнула приятным огнем шея и, точно вернувшись в то мгновение, ощутил фантомное дыхание Моргана, дразнящее шею. Его губы, клеймящие, как раскаленное тавро. Распаляющие укусы-поцелуи.
В тот момент, вчера, когда Артур попросил развернуться спиной, и вернувшись к тому, в чем прервался, параллельно принялся растягивать его… Джеймс испытал двоякие чувства. Чувство легкого стыда, непонимания как реагировать и что делать. Но Морган сделал единственное правильное решение — не напирал, не спешил. Дал возможность привыкнуть к движению пальцев внутри. С одной стороны, хотелось оборвать это все. А с другой — не останавливаться ни в коем случае.
И черт, ему стало тогда… Хорошо. Пусть не сразу, но стало.
Артур смог отвлечь его, заставил расслабиться. И не заметить, как саднящее непривычное ощущение сменилось на постепенно возвращающееся и усиливающееся удовольствие.
Жар прошелся по телу, и отозвался тяжестью в паху, не смотря на общую разбитость состояния. Ночью было так много всего, что о засосах Джеймс даже и не думал.
Так много всего, о чем ни в коем случае не должен узнать ни Данко, ни кто-либо еще.
Путь от шкафа до кровати абсолютно не отложился в памяти, равно как избавление от одежды. Все тонуло в ощущениях, в поцелуях, в очередной раз разгорающемся возбуждении и нетерпении. Черт возьми, даже жжение от растяжки, переплетенное с подступившем, но не случившимся оргазмом, заставляло теперь предвкушать нечто большее. И быть действительно готовым к этому.
Упав на кровать первым, Джеймс тут же приподнялся и сел, дергая Артура ближе к себе и касаясь губами обнажённого торса, пока Морган справлялся с остатками своей одежды.
Удержаться от этого было так сложно, что нахождение мужского паха у горла даже не колыхнуло вбитые в голову христианские догмы.
Последовавший толчок в плечо опрокинул Фостера обратно на спину и Артур налег на него сверху.
Несколько секунд шериф разглядывал Моргана, впитывая ощущения, проводя ладонью по его боку; осознавая, что он сейчас находится с мужчиной. Что они оба голые. В кровати. Что Артур наполнен такой же грубой силой, переливающейся в крепких мышцах. Что эта сила и необъяснимая привлекательность мужского тела не пугали и не вызывали отторжения.
Потянувшись вверх, Джеймс прихватил губы мужчины своими. Медленный и долгий поцелуй рассыпался на десятки коротких и порывистых, теряя вместе с неспешностью возможность нормально вдохнуть.
Артур сжимал его в объятиях, изучая руками обнаженное тело, притираясь пахом к паху, сжимая ягодицы и впиваясь болезненно-сладкими укусами в шею. И Фостер, задыхаясь, отвечал. Отвечал поцелуем на поцелуй, укусом на укус. Сжатием, ведением ладони по спине, попыткой перевернуть охотника на спину, подмять под себя. Сцеженным ругательством и стоном, когда вновь влажные пальцы проникли внутрь него и заставили чувствовать уже не одно только болезненно-инородное жжение.
Артура было так много и в тоже время так мало…
Однако в момент, когда Морган начал входить в него, Джеймс дернулся и зашипел. Пронизывающая боль в миг перекрыла все остальное. Удовольствие от происходящего обратилось в пытку. Фостера прошиб холодный пот.