— Я знаю, милый, я знаю.
— Ммм…
Застонав, Фостер склонил голову на бок, насколько позволяла петля. Сонливость накатывала все сильнее, и мужчина начинал поддаваться ей. Падая в черную пропасть, ускользая туда, откуда уже вряд ли получится выбраться.
— Тебе нельзя спать… Джейми, послушай меня, дорогой.
Поясницу прострелило болью от неудобной позы. Хотя Фостер не мог уже точно сказать, что именно у него болело. Казалось, на теле нет ни одного нетронутого места.
Джеймс с трудом сглотнул и зажмурился. Внезапно захотелось сдаться, прекратить эти мучения. Нырнуть в спасительную темноту и будь что будет. Но прохладное касание к щеке заставило вздрогнуть, открыть глаза и снова увидеть жену.
— Ты… Ты не здесь…
— Джейми…
— Ты не можешь быть здесь… Ты ушла.
— Тише, Джейми… Не закрывай глаза, ты не должен сдаваться. Ты сильный.
Мягкий тон Бриджит путал мысли. Побуждал очнуться и осознать, как горят легкие.
— Я… Не могу дышать, Бри…
Закашляв, давясь скудными глотками воздуха, Фостер наклонился в седле на бок, теряя равновесие.
— Тише. Ты можешь. Ты можешь, Джейми. Не сдавайся.
— Я устал…
— Я знаю, дорогой, но ты должен.
Она улыбалась ему. Стояла напротив в своем светло зеленом платье, с распущенными волосами. Пахла свежескошенной травой, горела глазами точно солнце и гладила. Гладила по затылку.
Джеймс не понимал, что прохладные ладони Бриджит были всего лишь слабым дуновением поднявшегося ветра. Ему было так хорошо…
— Бри…
— Не спи, Джейми.
— Не спи, папочка!
Приятное успокаивающее касание соскользнуло с щеки Фостера, и он протестующе замычал. Хотелось продлить это ощущение, впитать в себя желанную прохладу. Насладиться тем, как Бри водит пальцами по его лицу. Но… Этого не было.
Взгляд мужчины забегал в поисках жены и едва нашел. Расплывчатый силуэт стоял слишком… Далеко. Она, внезапно прозрачная, воздушная, тающая с каждым шагом, двигалась прочь.
Неожиданно развернувшись назад, Бриджит бросила на Фостера долгий изучающий взгляд. Рядом появилась или… Как он мог не заметить раньше? Катрин стояла рядом с ней, прижимая к груди любимую куклу. Отпуская руку дочери, Бриджи сощурилась и склонила голову на бок. Девочка побежала к нему, протягивая руки… И Джеймс дернулся, желая подхватить на руки свою малышку.
От этого движения мир под шерифом закачался еще сильнее. Норд в момент помешательства Фостера переступил с ноги на ногу и тихо заржал. Не понимая всадника, он нервно водил ушами, всхрапывал, бил копытом по земле и то и дело норовил шагнуть к воде, мучимый жаждой.
— Папочка, ты обещал.
Руки Катрин обвили мужчину за шею. Но… как? Он же не наклонялся за ней…
— Вставай, папочка.
Джеймс не понимал. что происходило: жар в теле усиливался, что-то душило и заставляло хрипеть. Это была… Его дочь? Но откуда в ней столько силы? Почему она так сжимает его шею и не дает дышать? Что, черт подери, происходило?
— Открой глаза, папочка.
Детский голос сменился порывистым поцелуем в щеку. В ней тут же вспыхнуло пламя, а во рту появился металлический привкус.
— Не спи, папочка. Хорошо?
— Я…
— Не спи, папочка. Не спи!
Джеймс провел меж приоткрытых губ кончиком языка. Тело наливалось свинцовой тяжестью. Ему пришлось откинуться назад к крупу Норда, чтобы не задохнуться. Он силился не закрыть глаза, но проигрывал.
Пегий жеребец встряхнул гривой и потянулся вперед, уже не чувствуя давление колен хозяина, удерживающих на месте.
Комментарий к Chapter 10. I can’t stop the dogs of war.
* Cлово «скво» происходит из нарра-гансетского языка и означает просто «женщина».
** Хобо - странствующий рабочий, бродяга. Термин появился на западе США в конце XIX века.
========== Chapter 11. Who’s the hunter, tell me, who’s the prey? ==========
— Hijo de puta… (исп. — «Сукин сын»)
Бросив взгляд на дом, едва видневшийся с крыльца шерифского офиса и пустовавший уже вторые сутки, Данко поджал губы.
Он мог бы еще лежать в кровати с Рут, поскольку Гарри вновь уехал по делам, а ее младший брат-недоумок носился с новыми лошадьми; мог смотреть в потолок и курить, кончиками пальцев обводя бедро женщины. Но вместо этого он встал на рассвете, мучимый неясным беспокойством.
Джеймс, покинувший город по утру, должен был вернуться максимум к вечеру, но ни в участок не зашел, ни в салуне не объявился. Решив проверить его с утра пораньше, Кабрера понял, что предчувствие не обмануло. Дом шерифа, лишенный внутренней жизни, стоял тихо и сиротливо. А спичка, оставленная в пороге таким образом, чтобы при открытии двери сломаться, была цела. Фостер не возвращался.
Он не предупреждал и о возможной задержке заранее, как обычно делал, если собирался засесть в том же Блэкстоуне.
Именно поэтому Данко начинал переживать всерьез. Новости о шерифе Квине и так не давали ему покоя, а в купе с тем, что шерифа Кейптауна никто не видел со вчерашнего дня…
— Ну, наконец-то.
Переведя взгляд на запыхавшегося Карла, мексиканец кивком поприветствовал его. Тот выглядел помятым и не выспавшимся. Озадаченность и тревога также засели в мягких чертах лица.
-Так и не нашел? Ни дома, нигде? –отрицательное покачивание головы мексиканца еще больше разволновали Донована, — С чего начнем?
— Я в Блэкстоун. А ты оставайся здесь, присмотришь за всем.
— Данко… Ты же не думаешь…?
Он не думал. Точнее очень старался не думать об этом.
Вставляя ногу в стремя, Кабрера вскочил в седло и потянул поводья. Похлопав шляпой о бедро и надевая ее, мексиканец сцедил очередное ругательство на родном языке и сплюнул в сторону.
— Вернусь вечером. Пройдусь по борделям и набью ему морду, как найду. А ты иди в участок. Если он объявится — предупредишь, чтоб не валил из города до моего возвращения. И передашь, что я очень зол.
— Вряд ли его это остановит.
— Ему же хуже.
Махнув напарнику, мексиканец двинулся к северному выезду из Кейптауна. Нужно было спешить.
Данко старался не думать, что будет, если Джеймса не окажется в Блэкстоуне; если шлюхи скажут, что он так и не заявился к ним, и в салуне он не найдет эту пьяную суку и не набьет ему морду за такие вещи… Очень старался. Однако мысли пробирались в голову, как енот в мусорный бак. Тем более на днях фермер Боуи, чьи угодья находились в самой дальней точке города, сказал, что видел каких-то всадников на дороге, ведущей к горам. Если это были остатки банды Тони «Пуля в зубах», то последствия могли стать плачевными.
В груди неприятно заныло. Кабрера пришпорил лошадь, не замечая с какой силой сжимает поводья. Он понимал, что могло случиться. Найти окоченевший труп лучшего друга, прирезанного как свинью, было страшно. От одной мысли увидеть бездыханное тело Фостера где-то в канаве или у дороги становилось не по себе.
Найти на земле и узнать по плащу, перевернуть и встретиться с остекленевшими глазами… Или отгонять лесное зверье, уже жрущее труп …
— Фостер, я убью тебя… Просил же! — бормоча себе под нос, Данко пустил лошадь легкой рысью.
Размышляя о том, что первым делом он наведается к хозяйке борделя и поговорит с её девочками, Кабрера выехал на окраину города. Задумчивый взгляд скользил по извивающейся дороге, разделяющейся на два пути у вбитого на краю поля столба. Деревянные доски с направлениями указывали в сторону Блэкстоуна и противоположно ему на лесопилку.
Тихое ржание заставило мексиканца очнуться от размышлений.
— Эй, ну. Чего ты?
Наклонившись вперед и похлопав кобылу по шее, Данко через секунду осознал, что это была не она. Возможно это… Конь Фостера? Все обошлось, и шериф наконец-то объявился?
Но вместо него мексиканец увидел черного жеребца и идущего рядом с ним охотника. Разочарованно чертыхнувшись, Данко все же придержал свою лошадь и подождал пока Артур поравняется с ним.
— Мистер Морган, — приподняв край шляпы, мексиканец окинул взглядом мужчину, ответившего тем же жестом. К его седлу была прикреплена винтовка Винчестер 1895, — Собираетесь на охоту?