Усмехнувшись своей самоуверенности в тот момент, Морган перевел дыхание, облизнув губы.
— И, значит, я говорю работникам отойти от ворот, захожу внутрь, достаю веревку, подзываю пса свистом, подбадриваю стандартным «Ко мне, мальчик. Пойдем домой». Обхожу телегу… И тут сверху раздается удар, а тварь прыгает со второго этажа во двор. Там крики, пальба. Я выбегаю, вижу что парень, впустивший меня внутрь, мертв. Лежит в крови с разодранным горлом. Остальные орут, что это был лев, и он убежал в ту сторону, — махнув в произвольном направлении, Артур чуть поддался вперед. — Я, чертыхаясь, бегу за взбесившейся псиной. По дороге вижу двух задранных лошадей, иду по кровавому следу до приоткрытого денника… И что ты думаешь?
Хлопок ладони по столу заставил Фостера едва заметно вздрогнуть. Артур поддался еще ближе, чуть понизив голос и замедляя темп рассказа:
— На меня действительно выходит самый настоящий лев. Рычит, скалится, а затем бросается вперед.
Усмешка сплелась с легким покачиванием головы, и Артур откинулся обратно на спинку стула, скрещивая руки на груди.
— Я высадил ему в голову всю обойму, благо расстояние между нами было достаточным, чтобы он не добрался до меня раньше. Если бы он напал в амбаре я, скорее всего, был бы мертв, как тот бедолага, оказавшийся на пути.
— Хах… Мда уж, — смутно представляя мчащегося на себя льва, но отлично помня и нападение волка, и столкновение с медведем как-то раз, Джеймс потер лоб и зачесал уже подсохшие волосы назад.
— Да уж… — эхом повторил Артур, - Я готов был пристрелить того сукиного сына, когда вернулся. Ему повезло, что он еще должен был мне заплатить.
— Что ж… Ну, в отличие от нас, ты хоть на настоящего льва все же посмотрел…
Фраза вырвалась даже быстрее, чем Фостер успел осознать ее смысл. На лице Артура в секунду проступило изумление… А затем они расхохотались.
Заминка в разговоре улетучилась, как и легкая обида.
Проговорив еще с полчаса, Артур решил, что пора собираться.
Джеймс тоже поднялся из-за стола, сложил грязную посуду в кучу и хотел было проводить Моргана до двери, но взгляд упал на пачку сигарет, судя по всему, забытую Данко на подоконнике.
Подхватив ее и проверив содержимое, Джеймс удовлетворительно хмыкнул, а затем развернулся к Артуру.
— Покурим? Я давно хочу… Вот только два дня назад думал от рези в горле с ума сойду. Не только виски было нельзя, как оказалось.
— А теперь значит можно? — Морган вскинул бровь и надел шляпу.
— Хуже явно не будет.
— Как знаешь. Я не буду, но постою.
— А что так?
В принципе и это шерифа устраивало, однако он не помнил случаев, когда кто-то отказывался от сигареты. А Артур… Если подумать, Фостер не видел его курящим на улице, или в салуне, или где бы то ни было еще. Не больше пары раз, когда Джеймс сам угощал его.
— Были проблемы с легкими. Так что стараюсь соблюдать рекомендации врача.
Вот как…
Джеймс остановил на Моргане взгляд, зажал сигарету меж губ и чиркнул спичкой о коробок, прикуривая. Глаза хитро сузились, а лицо обдало небольшим облачком дыма.
— Мне должно сейчас стать стыдно?
Артур засмеялся, укладывая руки на пояс и делая шаг к двери.
— Абсолютно нет. Пойдем.
Оперевшись плечом о дверной косяк, Джеймс прикрыл глаза. Тлеющая сигарета вспыхнула красной точкой и оказалась объята очередной волной дыма. От прохладного ночного воздуха кожа покрылась мурашками, но Фостер все никак не хотел заходить внутрь.
Нагретый печью воздух выскальзывал из дома через приоткрытую дверь. Он дразнил теплом, но сразу же сменялся холодным покалыванием уличной температуры. Тонкая простынь совсем не согревала, и шериф уже чувствовал, что еще чуть-чуть и первая волна дрожи охватит его с головы до ног.
Но…. Нет, еще немного.
Тягучий чуть горьковатый вкус табака обволакивал язык невидимой пленкой. Запах тревожил нос, оседал на коже. Засвербевшее на мгновение горло вынудило кашлянуть.
Приоткрыв глаза, Джеймс поднес руку к лицу. Зажав сигарету между указательным и средним пальцами, он медленно отнял ее от губ и выдохнул. Сизый дым вырвался струей.
Стряхнув пепел, Фостер ещё раз затянулся.
Черт возьми, он так хотел курить все эти дни. Предыдущая попытка привела к резкой боли в горле, усилившемуся кашлю. В тот вечер Джеймсу показалось, что еще чуть-чуть и он вновь начнет задыхаться как в петле. Пришедший на утро Гамильтон подтвердил это, настоятельно посоветовал воздержаться от никотина ещё сутки, а лучше двое. Воспаленное горло проходило постепенно.
Но сейчас все было достаточно терпимо. Всего лишь легкое першение, не более.
Взгляд Джеймса скользнул по окутанному темнотой двору. Ночь сглаживала цвета, наступала быстро и бескомпромиссно. С усердием беззубой старухи она перемалывала все на своем пути, выплевывая однотонную кашицу вместо ярких цветов, и в тоже время придавала всему, до чего дотрагивалась, какую-то загадочность. Приоткрывала невидимые засовы и… Отпускала. Отпускала, точно священник, грехи, снимала запреты, позволяла под своим покровом думать о чем угодно и делать то, что при свете дня – страшно, стыдно; что нельзя, но что так хочется.
Она превращала верхушку забора в острые пики. Открытую дверь небольшого денника наделяла противоестественной густой чернотой, которая, казалось, вот-вот начнет всасывать в себя все живое, что подойдет к ней слишком близко. Но первобытного неконтролируемого страха перед темнотой у Фостера все равно не было.
Он остался где-то позади, в далеком детстве.
Крыши соседних домов наливались мягким серебристым светом. Небо этой ночью очистилось от тяжелых дождевых туч. Звезды сонно подмигивали, а луна все ползла и ползла белоснежным комом вверх по небосводу.
Размытый бледный луч скользил по дорожке от крыльца к калитке.
Артур переступил с ноги на ногу рядом ,облокотившись на перила, и Джеймс рассеянно перевел на него взгляд. Полу скрытый в темноте крыльца, он осознал, что может нагло пользоваться моментом – его взгляд не смогут увидеть и отследить. Разве что почувствовать.
Морган, объятый темнотой, смотрел тоже куда-то в сторону. Расслабленный, спокойный. Полный, казалось, какого-то умиротворения. И не изучать его было нельзя, как и переключиться на что-то другое. Потому Фостер и смотрел, что-то подспудно выискивая. Невозможно голодно и в то же время спокойно, точно зная, что определенно найдет это непонятное нечто в Артуре.
Закатанные рукава светло голубой рубашки собрались гармошкой ниже локтей. Скрытое в тени лицо осветил добравшийся до крыльца лунный свет. Почти черные в темноте волосы на несколько секунд показались седыми. На мгновение по лицу охотника пробежала тень, уголок губ дрогнул, а в глазах мелькнула эмоция, которую Фостер так и не смог разобрать. Морган, будто почувствовав, что за ним наблюдают, повернулся к шерифу.
Но Джеймс не отвел взгляд. Пользуясь своим преимуществом, он смотрел в ответ, а сигарета тлела в руках, поднесенная к губам.
Стоило пеплу опалить пальцы, как шериф сделал последнюю затяжку, затушил остаток о край дверной лутки и щелчком пальцев отправил бычок в сторону. Взгляд опустился к кобуре на бедрах охотника, не отказал себе переместиться ниже и прервался.
Не сговариваясь, они оба шагнули в дом. Артур – чтобы забрать котелок и направиться к себе домой - собираться, поскольку в ближайшие дни он планировал отправиться на длительную охоту, дабы избежать встречи с пинкертонцами, а заодно добыть шкур и мяса на продажу. Джеймс – чтобы наконец-то оказаться в тепле, согреться, плюнуть на посуду и помыть её завтра, лечь спать прямо сейчас.
Так должно было быть. Но…
Упрямо поджав губы, Фостер уставился в спину Артура. Мысли, преследовавшие со второй половины вечера, все еще не покинули голову.