Ему полегчало тогда, в ту ночь? Определенно. Да.
Присутствие этого охотника тогда и сейчас – несвязанные вещи?
Всегда пожалуйста?
Морган, Морган, Морган.
Будучи трезвым и прекрасно оценивая ситуацию, Джеймс прищурился. Нет, черт возьми, Артур наверняка ловил его взгляд на протяжении всего вечера. И сейчас, буквально две минуты назад на крыльце, под покровом ночи – тоже.
Едва ли он не понимал, что происходит. Едва ли он не отмечал, как именно на него смотрят. Так какого черта стоило держать себя в рамках и говорить сейчас себе «нет»?
Размышляя, стоя полу-боком у стены, прислонившись к ней плечом, Джеймс наблюдал как Артур закрывает котелок крышкой и поднимает его за ручку. Как разворачивается и идет к прикрытой входной двери, у которой стоял сам шериф. Как охотник поравнялся с ним и прозвучала скупая и в то же время правильная фраза:
— Доброй ночи, шериф.
Джеймс должен был бы кивнуть и поблагодарить за рагу. Выпустить его и следом закрыть дверь.
Но черта с два.
Ожидаемое завершение вечера разбилось уверенным и твердым движением Фостера. Пальцы сомкнулись на локте свободной руки Артура. Шаг вперед, прямо на охотника, вынудил последнего развернуться спиной к стене и оказаться у нее.
Повисшая пауза не успела затянуться, шериф, не говоря ни слова, дотронулся до губ Моргана своими.
Быстро, просто и легко.
Обманчивое первое впечатление, словно Джеймс ворует это касание для себя, не зная ответной реакции и какой она может быть, рассеялось. Касание не прерывалось. Оно повторилось. Губы Моргана шевельнулись в ответ, и от этого ощущения по позвоночнику прошелся разряд электричества. Так, черт подери, неожиданно, пробирающе и крепко, что Фостер задержал дыхание.
Секунда и теплый выдох вырвался наружу, смешался с чужим, рождая определенно новую потребность в касании. Сердце забилось быстрее, дыхание вновь прервалось. Пальцы отпустили локоть и переместились вверх на плечо.
В голове не стоял туман, комната не кружилась, а ноги не дрожали. Разве что колено немного побаливало, а в ребрах из-за глубокого вдоха вновь кольнуло.
Кончик языка скользнул по губам Артура. Увлажнил, делясь горьковатым вкусом табака в нарастающем, но пока все еще мучительно неспешном, поцелуе. В паху потянуло – легко, ненавязчиво, не вспыхивая острым колючим комком, а растекаясь первой теплой волной. Кардинально отличаясь от той ночи.
Джеймс не знал, что тогда на него нашло?
Хах, сейчас он все знал.
Как и Артур, «добрососедство» которого так или иначе имело другие мотивы.
Перспективу.
Фостер нравился ему. Не просто как привлекательный вариант, внезапно подвернувшийся для сброса напряжения; не как человек – потому что Артур еще мало его знал. А в целом. Так, что хотелось узнать получше. Помочь в чем-то. Справиться о том, как дела. Рассказать что-то, выпить и посмеяться.
Он понял это, когда снимал с Джеймса петлю, а затем прикрывал от бандитов. Когда Фостер упрямо выполз из укрытия и пристрелил ублюдка, пытавшегося всадить в Артура нож. Когда Тодд Палмер ударил его прикладом, и Морган уже не знал, жив ли шериф или нить его жизни все-таки оборвалась.
Ему нравилось упрямство Джеймса. Да и что уж греха таить – в постели Фостер также удивил. Повторить хотелось. Артур думал об этом, но ситуация была не столь однозначна, чтобы действовать открыто. А затем стало не до того.
Но сегодня это изменилось. Под взглядом и смущением Фостера за ужином, под переместившейся рукой с плеча Артура на расстегнутый ворот рубашки. Под смятием ткани, притягиванием и новым поцелуем. Жадным. Горячим. Глубоким.
Ладонь Моргана прошлась по обнаженной пояснице вдоль линии ткани, державшейся на бедрах. Было легко найти и выправить удерживающий край, заставить простынь соскользнуть на пол.
Легко остаться.
Легко, но неправильно.
Выдохнув через нос, задерживающе прихватив и сжав сперва одну губу Фостера своими, затем другую, Морган чуть отстранился. Ладонь с поясницы перешла на «расписанный» бок, так и не избавив шерифа от простыни.
— Я все понимаю, кхм…. Но не ручаюсь за себя.
— В смысле? — хрипло отозвавшись, Джеймс озадаченно нахмурился.
Ему не хотелось ни о чем думать, ни предполагать что-либо, а Морган вновь заставлял его делать это. В чем он не ручается за себя? В желании? В том, что очевидно Фостер хочет его, а Артур не уверен в том, что хочет Фостера?
— Трудно будет держать в голове, что ты избит.
Тревога, забившаяся было в уголке сознания, затихла.
— А ты не держи.
Артур усмехнулся и, опустив взгляд на губы шерифа, нехотя вернулся к его глазам.
— Джеймс… Это никуда не денется, а тебе надо прийти в себя.
Судя по тому, что Фостер не возразил сразу, не предпринял попытки для возврата к тому, на чем они остановились, а затем и вовсе со вздохом отступил – он был согласен. Или как минимум понимал, что Артур прав и ему может стать нехорошо либо в процессе, либо после.
Секунд десять ничего не происходило. Джеймс словно наблюдал, выжидал и делал какие-то выводы. Но затем легкая улыбка наползла на лицо шерифа, и он хмыкнул:
— Да, ты и впрямь не за этим сюда пришел.
Все и правда оказалось намного проще. Забавно, что этот отказ, который и отказом-то было трудно назвать, не злил. Как бы ладонь Моргана секунду назад не согревала и не будоражила своим прикосновением, бок все равно побаливал.
Артур негромко засмеялся и потер подбородок, чуть пожимая плечами.
— Сегодня не за этим.
— Ага. Сегодня. А потом?
— Не исключено, — усмехнувшись, мужчина поправил шляпу и отсалютовал от ее края указательным и средним пальцами, — Поправляйся.
Не растягивая прощание дольше, Морган скрылся за дверью.
А Джеймс размеренно выдохнул и бросил взгляд в окно, наблюдая как растворяются в темноте очертания охотника.
Составляй он своеобразные списки со шкалой репутации людей, то у Артура она бы явно повысилась.
Комментарий к Chapter 13. The Devil’s gonna come when the sun goes down.
*Лонгджонсы - нижнее белье, закрывающее тело ковбоя от шеи до самых пяток
“в золотых часах настоящим Биллом Хиккоком, а Рыжий Кит оказался один на дороге подобно Татту” - 21 июля 1865 года в 6 вечера в центре городка Спрингфилд, в Миссури, состоялась дуэль между Биллом Хиккоком и Дэвисом Таттом из-за золотых часов, которые Билл заложил Татту.
Татт промазал. Пуля пролетела над головой Хиккока, а вот Билл попал Татту точно в сердце.
Хиккок был задержан местными законниками, но после суда отпущен, так как все сошлись во мнении, что дуэль была честная. Ведь оба стрелка достали оружие.
========== Chapter 14. Dogs of War. ==========
Теплый майский ветерок игриво пробирался через приоткрытое окно, тревожа тонкий тюль с плотными занавесками, скрывающими солнечный свет. Скользя по ним, выискивая край, он дуновением отбросил ткань и проник в комнату, оббегая ее кругом.
Рут заворочалась, сладко потянувшись под легчайше-нежным прикосновением. Ветерок прошелся по коже, потревожил распущенные волосы и в новом порыве двинулся дальше.
— Ру-ут…
— Рутти, милая…
До просыпающегося сознания слова доходили медленно. Рут не хотелось выныривать из дремы; хотелось еще поспать, нежась в кровати. Ведь выдавалась такая возможность крайне редко. Стоило приоткрыть глаза, как бытовые дела однотипным списком выстраивались в голове и делали каждый ее день похожим на предыдущий.
— Эй, Рууутти, ты еще спишь?
Она повела плечом и перевернулась на другой бок, тут же чувствуя тепло лежавшего рядом тела. Ладонь изучающе коснулась спины, поднялась по плечу, заставляя сознание просыпаться все больше и больше.
— Руууут.
И тут она поняла, что голос исходит не от этой спины.
Резко распахнув глаза, женщина посмотрела на дремлющего Данко, затем бросила взгляд на часы, а следом на дверь.
Гарри! Это вернулся Гарри, а она проспала! А Данко был до сих пор в ее постели, хотя должен был уйти с первыми лучами рассвета!