— О, Боже… — в ужасе пробормотав, Рут вскочила с кровати и принялась метаться по комнате, — О, Боже! О, Боже! О, Боже!
Что делать? Что делать?!
Гарри был внизу, он вот-вот мог подняться в комнату и увидеть их!
Бросившись к мексиканцу, она принялась трясти его за плечо.
— Данко! Данко, вставай! Гарри вернулся, тебе надо спрятаться! Немедленно!
— М… Что? Ещё пять минут, Рут…
Поймав сонный взгляд Кабрера, Рут перехватила его за руку, не дав затянуть себя обратно в кровать.
— Гарри внизу! И он идет сюда!
Буквально стащив мужчину с кровати, она стала панически оглядываться и соображать куда можно его спрятать. Первой мыслью был шкаф, но туда Гарри мог направиться, чтобы сменить одежду.
— Лезь под кровать, скорее! И чтобы ни звука!
Наскоро собирая его вещи, сразу же закидывая под кровать и сдергивая одеяло вниз так, чтобы оно касалось пола, дополнительно прикрывая Данко на всякий случай, Рут пыталась придумать как предстать перед мужем и чем занять его, чтобы помощник шерифа мог выбраться из дома незамеченным.
— Рутти, тебе не здоровиться?
Голос прозвучал совсем близко. Близко к истерике была и сама женщина, осматривающая комнату уже на предмет посторонних вещей. Она едва успела расправить простынь и взбить подушку на второй половине кровати, как повернулась дверная ручка.
На то, чтобы достать из шкафа и надеть сорочку времени уже не оставалось.
Со скоростью стрелы, Рут прыгнула в кровать, нырнула под одеяло и приподнялась, точно после сна, как только Гарри появился в проеме открывшейся двери.
— Рут?
— Ох, Гарри! Боже… — нервное напряжение и испуг с лица стереть не удалось, а потому следовало как-то быстро его обыграть, — Мне снился такой страшный сон!
Мужчина обеспокоенно свел брови к переносице и прошел к постели, присаживаясь на ее край. Взгляд скользнул по обнаженным плечам и стал озадаченным. Рут обычно не ложилась спать голой, да и на улице стояла еще не жаркая пора.
От перемены в лице мужа у Рут замерло сердце, но она поспешно вложила холодную ладонь в протянутую руку.
— Что случилось?
— Это было так страшно… Который час? Я проспала? Ты давно вернулся?
— Только что. Я звал тебя. Ты обычно уже занимаешься хозяйством в такое время, — он бросил взгляд на часы. — Уж восемь утра.
— Восемь? Какой кошмар… — прижав одеяло к груди, она глубоко вдохнула, силясь прервать бегающую по телу дрожь, — Я так плохо спала… Всю ночь мне снились плохие сны, было так жарко, душно… Я не могла спать дольше получаса. Уснула крепко только под утро, даже не услышала ни будильника, ни тебя…
— Что же тебя так напугало?
Зеленые глаза обеспокоенно забегали по комнате. Разум отказывался подкидывать идеи — блокировался мыслью о том, что надо логично объяснить свою наготу и запах тела во избежание случайных догадок.
— Шорохи. Шепот… Меня бросило в жар, а затем стало не хватать воздуха. Пришлось раздеться и открыть окно, чтобы стало хоть немного легче. А потом мне приснилось, что на тебя напали в дороге и убили.
Гарри улыбнулся и потянул ее ладонь к губам, успокаивающе целуя. Ему льстило, что Рут всегда так переживала за него в поездках, что почти каждый раз встречала с нескрываемой тревогой, а затем наступало облегчение. С ним рядом ей было спокойнее.
— Как видишь, это был всего лишь сон. Я тут, и я живой.
— Да… Но кошмар был так реален. До сих пор не могу оправиться…
— Быть может мои объятия успокоят тебя? — постаравшись сделать тон соблазнительным, Гарри усмехнулся и потянулся к супруге.
Но та, отпустив одеяло, уперлась ладонью ему в грудь.
— Гарри…
На лице Рут нарисовалась улыбка, нежная и чуть укоряющая. Хотя в душе в очередной раз все похолодело от страха. Она не могла подпустить Гарри к себе сейчас, не когда Данко лежал под кроватью и слышал каждое слово и каждый звук.
— Я столько всего уже не успела сделать. Нужно вставать и готовить завтрак, и…
— Похлопочешь на кухне позже, я соскучился по своей жене. Да и встречаешь ты меня без сорочки, словно специально заманиваешь.
— Гарри… Я тоже очень соскучилась, но давай подождем с этим до вечера…
— Это слишком долго…
— Гарри. Нет, я… Я, кажется… Я беремена, Гарри.
— Беремена? Правда?
— Да… Да, думаю, что да, — она прикрыла глаза и провела рукой по лицу, убирая растрёпанные волосы в сторону. — По всем признакам похоже на это.
— Рут, милая… Это же чудо! Мы не могли зачать так долго… Какой срок, как ты думаешь?
— Около двух-трех месяцев… Я хотела сперва убедиться, прежде чем говорить. Вдруг это было бы что-то другое.
Гарри поднялся с кровати и принялся ходить по комнате в радостном потрясении. Ведь правда, с момента как они поженились, Господь не давал им детей, как они ни пытались. И тут вдруг, когда он уже начал свыкаться с мыслью, что единственный ребенок, с которым Рут придется возиться, будет её собственный брат…
— Мы завтра же поедем к врачу, к лучшему врачу! — решительно уперев руки в бока, Гарри подошёл к окнам, принимаясь раскрывать шторы, пропуская в комнату свежий ветер и солнечный свет, — Рут, любимая, это же так прекрасно! Это… Это нужно отметить!
Рут замерла с искусственной улыбкой на лице. Гарри был так счастлив, что кажется забыл обо всем на свете. Следовало воспользоваться этим, чтобы скорее вывести его из комнаты или может отправить в город за чем-нибудь, чтобы они точно не столкнулись с Данко.
— Пойдем вниз? Придумаем, как отпраздновать эту новость… Дай мне только несколько минут привести себя в порядок. Ступай, я спущусь.
Поднимаясь с постели, она прошла к Гарри и поцеловала его, затем повернулась к шкафу и принялась доставать одежду.
Гарри потоптался на месте, смотря на нее, а затем с не сходящей улыбкой, сел обратно на кровать.
— Нет, спустимся вместе. Я так редко могу полюбоваться тобой с утра.
— Ох, Гарри, перестань, — засмеявшись, Рут начала одеваться.
Она старалась сделать все быстрее, и через десять минут они с мужем спустились вниз.
Гарри пропустил ее вперёд, а потому сказать ничего напоследок Данко женщина не успела. Оставалось надеяться, что он сможет выбраться из дома как можно быстрее и не будет пытаться в ближайшие сутки перехватить ее для разговора.
Потому что поговорить было о чем…
***
Сколько выдержит Данко? Минута тишины — настоящая роскошь, а Кабрера не выдерживал и пяти секунд.
Джеймс скрипнул зубами, не сбавляя шага. Наоборот хотелось ускориться.
Максимально.
Возможно тогда Данко начал бы задыхаться, проглатывать слова и наконец-то хоть немного остынет? Заткнется…
— … Ты представляешь?!
Надвинув на глаза шляпу, шериф спрятался от солнца. Нихрена он не представлял и не хотел представлять.
— Рутти! Рутти, блять!
Боль, поселившаяся в виске, точно голодный червь, впилась поглубже. От резкого поворота головы влево земля под ногами качнулась подобно маятнику, но Джеймс сумел не подать виду. По-хорошему нужно было отлежаться еще пару дней дома, но он не мог так долго бездействовать. К тому же хотелось банально побыть на свежем воздухе, расходиться в конце концов. Ведь чем быстрее встанешь на ноги и начнешь двигаться, тем быстрее придешь в себя.
Но шипящий голос Кабрера выбешивал все сильнее и сильнее.
— Рутти!
Мерзко копируя голос Гарри, Данко откровенно фальшивил. Муж Рут так не говорил, но казалось Кабрера не смущало ничего: ни то, что его друг молчит и идет вперед, не оглядываясь и не поддерживая разговор, ни то, что Гарри говорил как обычный мужик, которому не отдавили и не прищемили яйца, ни то, что он сам переигрывал и в целом не имел никаких прав так возмущаться.
Однако Джеймсу даже оборачиваться не требовалось, чтобы знать, что лицо мексиканца сейчас искажала ярость, глаза были едва ли не выпучены, как у ужаленной в задницу лошади, а в процессе всех возмущений и слюна брызгала похлеще, чем у больного бешенством койота.
— Почему нет?
Не подумав, Фостер задал вопрос и тут же мысленно застонал.