Он пришел в раздражение, оскорбленный и презрительный.
― Я слышал твои реакции, когда ты трахалась со своим засранцем соседом. Как похотливое животное в зоопарке. Только вот тебе нравится быть сверху, не так ли, Карли? В чем мать родила и, мчась во весь опор.
Она резко отвернула лицо.
― Да, я наблюдал. Я думал сделать фотографии, но предпочитаю создавать сцены самому. Ну и как, нравится твоему соседу в больнице?
Она нахмурилась, снова смотря на него.
― Он стал постоянно наведываться в твою постель, так что я подумал, что небольшой разговор в тихом переулке может дать мне немного времени, чтобы исправить твои дозировки.
― Это был ты?
Нейт пострадал из-за нее?
― И друг. Это не только моя заслуга, мои руки не годятся для такого рода работы. Впустую потраченные усилия, теперь я вижу.
Рывок за ее лодыжку пришел без предупреждения. Стюарт потащил ее по изоляции, будучи достаточно близко, чтобы ударить ее кулаком по лицу и наклонил свою длинную шею, пока его лицо не было рядом с ее. Улыбаясь, веселясь.
― Похоже, что это будет передозировка.
Она оттолкнула его руки, ударила его в грудь, осознавая, что за ее локтем находится черная пропасть. Она повысила голос, надеясь, что звук долетит до квартир.
― Нет!
Он ударил ее по лицу, сильно. От удара она упала на изоляцию. Девушка ощутила, что он рассек ей щеку. Он не улыбался, когда заговорил.
― Не сопротивляйся, Карли. Больно не будет.
Он усилил хватку на ее куртке, подтягивая ее вверх.
― Нет, нет.
Она вырвалась, увидела пустоту и оказалась снова схвачена. Никто не поверит, что я покончила с собой.
Это была ложь, но, в любом случае, она ее проговорила, надеясь, что Стюарт не видел ее медицинские записи.
― Люди верят в то, что им скажут. У водителей случаются аварии. Старые леди путают свои дозировки.
Его лицо было так близко, что она могла ощутить его дыхание на своей коже. Это было не в первый раз, но теперь между ними горел свет. Она могла видеть бледные вкрапления в его карих радужках, и она не была под действием наркотиков.
― Водители. Ты имеешь в виду Талию.
Она тоже про него узнала, и он попытался избавиться от нее?
Он опустил голову.
― Это была новая смесь. Очевидно, она ей не очень подошла.
Гнев, который она чувствовала предыдущими ночами, пойманный внутри нее в ловушку, жег ей кожу, и она плотнее сжала челюсти.
― И Элизабет?
― Я сказал тебе, что ей не понравится более сильное лекарство.
Он отошел от нее, будто спор был закончен, и она пойдет с ним по собственному желанию.
Она широко выкинула руку и ударила его сбоку по голове костяшками пальцев.
― Ты ублюдок!
Стюарт качнулся в сторону. Она пошла за ним, толкая его обеими руками, снова ударила его, сильно схватила его за подбородок.
― Ты ублюдок! Ублюдок!
Он держал руки у головы, как щит. Карли встала на колени и бросилась вперед. Она не знала, как бить, ее это никогда не интересовало. В ударах, которые она наносила, не было навыка, но они ударяли его по горлу и по острым костям. Он смеялся, как и в ее лофте. Она попала кулаком ему по зубам, и у него пошла кровь.
Затем воздух покинул ее легкие. От колена, которым он ударил ее в живот, она поднялась вверх и отлетела. Вытянутой вперед рукой Карли попала на пересечение балок и почувствовала ничто позади кончиков ее пальцев. Она отпрянула назад, остановленная стеной из брусьев за ее спиной.
Пальцы Стюарта сомкнулись вокруг ее лодыжки снова. Кровь, покрывала его губы, зубы были обнажены в зловещей улыбке. Он не отрывал от нее глаз, когда встал на корточки, двигаясь к ней, с головой, прижатой к дереву сверху. Рука на ее ноге перемещалась вместе с его движениями, двигаясь вверх, отодвигая ее колено шире и в пустоту. Карли сильнее прижалась к брусу.
― Тогда будет по-твоему, Карли. Забудь про передозировку.
Он посмотрел через край.
— Не так легко объяснить, если дело до этого дойдет, но моя работа здесь будет в безопасности.
Он свернул руку в кулак на передней части ее куртки.
Под ней, сердце Карли громко билось. Край бездны. Она была здесь прежде. С друзьями, смеясь и будучи в ужасе. Давай же. Все хорошо. Она убила их и хотела умереть. Она жаждала этого долгое время, но она была только сломлена – кости, сердце, ум. Она была на другом краю в своей спальне в доме ее матери, с таблетками в руке, сломленная тогда тоже, недостаточно сильная, чтобы умереть, так или иначе.
«Вот опять», ― подумала она.
Горе и стыд, как и прежде. Элизабет была мертва, а этот мужчина обнажил Карли – ее сломленность, ее страхи, ее тело. Она пришла сюда на этот уступ, она сделала этот выбор, но то, что произошло, не было ее ошибкой. И от этого другие вещи загорелись ярко внутри нее.