На кухне громко звучало радио – черная тарелка репродуктора тонко позванивала, резонируя с высоким голосом Нины Пантелеевой, старательно вытягивавшей верха «Тальяночки». Надя, прижимая платок к опухшему от слез лицу, протянула руку, чтобы повернуть регулятор репродуктора. Неожиданно для себя я взял девушку за руку:
– Не надо, оставьте, Наденька, пусть все будет… это… как было…
В кухню заглянул Жеглов:
– Надюша, мне вас надо расспросить кой о чем…
Девушка покорно кивнула.
– Чем занималась ваша сестра?
Надя судорожно вздохнула, она изо всех сил старалась не плакать, но из глаз снова полились слезы.
– Ларочка была очень талантливая… Она мечтала стать актрисой… Ей после школы поступить в театральное училище не удалось, это знаете как трудно… Но она занималась все время, брала уроки…
– И не работала?
– Нет, работала. Она устроилась в драмтеатр костюмершей, у нее ведь вкус прекрасный… Ну, и училась каждую свободную минуту… Все роли наизусть знала…
Я вспомнил трофейный фильм, который недавно видел: зловредная, зазнавшаяся актриса, пользуясь своим влиянием, не допускает талантливую соперницу на сцену. Но перекапризничала однажды и не пришла в театр. Режиссер вынужден был дать роль девушке, работающей в театре невесть кем – парикмахершей, что ли, – и та блестящей своей игрой покоряет всех: и труппу, и режиссера, и публику… Цветы, овации, злые слезы поверженной актрисы… Вот и эта бедняга мечтала, наверное, как однажды ее вызовут из костюмерной и попросят сыграть главную роль вместо заболевшей заслуженной артистки.
– А муж ее кто? – спросил Жеглов.
Надя замялась:
– Видите ли… Они с мужем разошлись.
– Да? – вежливо переспросил Жеглов. – Почему?
– Как вам сказать… – пожала плечами Надя. – Женились по любви, три года жили душа в душу… а потом пошло как-то все вкривь и вкось.
– Ага, – кивнул Жеглов. – Так почему все-таки?
– Понимаете, сам он микробиолог, врач… Ну… не нравилось ему Ларочкино увлечение театром… то есть, по правде говоря, даже не совсем это…
– А что?
– Понимаете, театральная жизнь имеет свои законы… свою, ну, специфику, что ли… Спектакли кончаются поздно, часто ужины… цветы…
– Поклонники, – в тон ей сказал Жеглов. – Так, что ли?
– Ну, наверное… – неуверенно согласилась Надя. – Нет, вы не подумайте – ничего серьезного, но Илья Сергеевич не хотел понимать даже самого невинного флирта…
– М-да, ясно… – сказал Жеглов, а я прикинул, что даже легкий флирт мне лично тоже был бы не по душе.
– Ну вот, – продолжала девушка. – Начались ссоры, дошло до развода…
– Они развелись уже? – деловито спросил Жеглов.
– Нет, не успели. Понимаете, Ларочка не очень к этому стремилась, а Илья не настаивал, тем более… – Надя запнулась.
– Что «тем более»? – резко спросил Жеглов. – Вы поймите, Наденька, я ведь не из любопытства вас расспрашиваю. Мне-то лично все ихние дела ни к чему! Я хочу ясную картину иметь, чтобы поймать убийцу, понимаете?
– Понимаю, – растерянно сказала Надя. – Я ничего от вас не скрываю… Видите ли, Илья Сергеевич нашел другую женщину и хотел на ней жениться. А Ларочке это было неприятно, в общем, хотя она его и разлюбила и разошлись они…
Из комнаты выглянул Иван Пасюк, увидел Жеглова, подошел:
– Глеб Георгиевич, от таку бумаженцию в бухвете найшов, подывытесь. – И протянул Жеглову листок из записной книжки. На листке торопливым почерком авторучкой было написано: «Лара! Почему не отвечаешь? Пора решить наконец наши вопросы. Неужели так некогда, или у тебя нет бумаги? Решай, иначе я сам все устрою…» И неразборчивая подпись.
Жеглов еще раз прочитал записку, аккуратно сложил ее и спрятал в планшет, кивнул Пасюку:
– Продолжайте. – И повернулся к Наде: – Так-так. Дальше.
– Да что дальше? Все, – вздохнула Надя.
– Вы кого-нибудь подозреваете? – спросил Жеглов.
– Нет, Боже упаси! – воскликнула девушка, подняв к лицу, как бы защищаясь, руки. – Кого же я могу подозревать?
– Ну, хотя бы Груздева Илью Сергеевича, – раздумчиво сказал Жеглов. – Ведь если я правильно вас понял, Лариса не давала ему развода, а он хотел жениться на другой… А?
– Что-о вы! – выдохнула с ужасом Наденька. – Илья Сергеевич хороший человек, он не способен на… такое!..
– Ну-у, разве так вот сразу скажешь, кто на что способен?.. Это вы еще в людях разбираетесь слабо… – протянул Жеглов, и я видел, как вцепились выпуклые коричневые глаза его в Наденькино лицо, как полыхнул в них огонек, уже раз виденный мной в Перовской слободке, когда брал Жеглов Шкандыбина, выстрелившего в соседа из ружья через окно… – У них, у Ларисы с Груздевым то есть, какие сложились отношения в последнее время?