Однако при ближайшем рассмотрении она оказалась наполовину ирландских корней: как говорится, куда ни плюнь… И звали её Шевонн, то есть Иоанна. Шевонн Кеннеди.
Как мне тотчас дали понять, она осталась в Беларуси после прошлогодних гастролей группы «Lord of The Dance», когда танцевальные школы ирландского магического степа расплодились по всей стране.
— Я, Алексей Петрович, — говорила она, устроившись напротив меня в кресле, — танцовщица почти никакая. Держали… как это… для антуража. Как образец средневековой кельтской красоты.
Акцента в её русском языке почти не чувствовалось — только некое слабое дуновение. Скромности в способе выражаться — тоже.
— Ну, разумеется, — ответил я. — Всем белорусам известно, что настоящие ирландцы черноволосы и голубоглазы. И что глаза им как грязным пальцем вставляли — это если ободок вокруг радужки. А рыжее и изумруд — это исконные цвета сид.
При последнем слове мой лохматый приятель поднялся со своего стратегического места на кушетке и улёгся между нашими сиденьями, так что нельзя было сойти с них, не наступив на него.
— Как он великолепен, — тихо сказала моя ирландская фея. — В доме не замечаешь, пока не дойдёт до настоящего дела.
— Да, я ещё ни разу не видел, чтобы Сэт путался под ногами и, по сути, не слышал его голоса, — подтвердил я. — В этом он истинный борзой пёс. «Ку» ведь, по сути дела, борзые, хотя с ними идут на кабана, медведя или человека.
— Воины, — подтвердила моя гостья.
Подольститься нам не удалось: Сэт по-прежнему глядел на нас обоих с каким-то невнятным напряжением.
Потом она перешла к сути своей просьбы — начав издалека, что прилично женщине. Христиане-друиды, начиная со святого Патрика, были ретивыми миссионерами: ещё с дохристианских времен в Киеве было ирландское монашеское подворье. Один такой вестник посетил и Литву, заключил брак с некоей благородной девицей, оставил потомство и даже основал дворянский род. Из чего, по всей видимости, следовало, что монахом он не был.
— Это и являлись мои предки, — пояснила Шевонн. — Я не знаю, настоящее у них шляхетское родословие или легенда, которую привез с собой Колман Корк-Дуйбне, когда, потеряв жену, вернулся на родину и вступил в брак повторно. Однако на полях фамильной Библии отмечено, что Колман оставил потомкам некий скарб, для сохранности замуровав его под глыбами caislean… castle…
— Кастеля, — кивнул я. — Замка.
В общем, у красавицы, как оказалось, были лоскуты древних бумаг, планы на полусгнившем пергаменте и к тому же — навязчивая потребность пустить всё это в дело. Для того, собственно, и прибыла.
— Вы как никто знаете толк в поисках и в современном оборудовании, — сказала она. — Говорят, у вас в Сэнт-Питерсбро имеется даже японец.
Так на нашем профессиональном арго именуют японский аппарат для разведывания пустот в земле. С её стороны это выглядело неумелой попыткой подольститься.
— В чём заключается мой интерес? — спросил я сухо. — Учтите, что за металлодетектором и прочими вещами мне придётся ехать.
— Нет, — она покачала увенчанной головкой, так что извитое червонное золото рассыпалось по плечам. — Там уже работают охотники за привидениями, у них найдется очень многое из ваших потребностей.
— Привидениями? — переспросил я. — Это какой замок?
— Илиничский, — ответила Шевонн. — Краса и гордость здешней земли. Парадная визитка Беларуси.
Огромная, не так давно, в девяностых годах девятнадцатого века, отреставрированная махина, восходящая к веку шестнадцатому. Не раньше.
— Часть фундаментальной стены была много древнее, — снова кивнула девица. — Вот там и состоялись видения.
— Когда русский владелец вырубил рощу и устроил пруд, ему было обещано по смерти за каждое убитое дерево, — подтвердил я. — Раз в год. Первой утонула в искусственном озере его двенадцатилетняя дочка. Говорят, её призрак с тех пор расхаживает вдоль берегов пруда и вдоль стен.
— Да. Бледная Панна с тёмным сумраком вместо лица, — подтвердила Шевонн. — Развалины старого кастла играли во времена английского парка роль фантастических развалин. Реставрация имела в своем основании древние стены с их заклятием.
— Этого мало, дорогая пани, чтобы сдвинуть меня с места, — проговорил я. — Вопреки общему мнению, я человек вполне реалистического настроя.
— Вы возьмете себе всё найденное, кроме одного артефакта, — ответила она.