Но тут вдруг у Мерле от неожиданности даже рот раскрылся.
— Идут! — крикнула она, и тут же ее палец снова вытянул из-под косынки прядку волос.
В зале стихло и все обратились к открывавшейся двери.
Силле увидела появившуюся в дверях спину в белом халате, белую шапочку на темном затылке, раскрасневшееся лицо Воотеле, большой ящик и… Индрека, который держал другой конец ящика.
Силле моментально отвернулась к столу.
— Девочки! Индрек, — шепнула Мерле. — Знаете, весной он надоедал мне целую неделю из-за какой-то заметки в стенную газету. Я сразу поняла, что заметка тут ни при чем. Да-да!
Ребята поставили ящик возле пианино.
— Здравствуйте! — серьезно и как бы между прочим сказал Индрек.
— Что ж, здравствуйте! — радостно повторил Воотеле. — Разрешите представиться, снабженцы в полном составе. Мой заместитель — Индрек и его заместитель — Воотеле.
Девочки захлопали в ладоши, и Воотеле дважды низко поклонился. Индрек отвернулся и принялся разглядывать какие-то газеты на пианино.
Силле поймала себя на мысли, что ей хочется выбежать, забраться под стол, куда-то спрятаться… Она пододвинула стул поближе и села, стараясь сделаться по возможности меньше и незаметнее.
А что, если в свою очередь удивить Индрека? Посмотреть, какое у него будет лицо, когда она, как привидение, предстанет перед ним. Хотелось бы увидеть. Это с лихвой окупило бы все ее собственные страхи.
Силле поднялась и пошла к ребятам, которые передвигали ящик с конфетами в другое место. Она остановилась перед Индреком в тот самый момент, когда он выпрямился и оказался лицом к лицу с ней.
— Здравствуй! — сказала Силле, с трудом сохраняя серьезность. — Что… за сорт вы принесли? Мне для фасовки нужен «Рыбак».
И тут — снова неожиданно! — Индрек ответил самым обычным голосом, в котором, как показалось Силле, не было и миллионной доли растерянности:
— Здравствуй, здравствуй! В этом ящике «Певческий праздник». Может, в следующем будет «Рыбак». Сейчас пойдем принесем.
Ни одного вопроса, что и почему она не уехала или как она очутилась здесь.
Ребята ушли.
«Здесь что-то не то», — думала Силле, возвращаясь на место. Так ловко не скрыл бы свое удивление даже самый талантливый актер.
Мерле встретила ее улыбочкой и насмешливыми словами:
— Прыткая же ты. Раньше я не замечала.
— О чем ты говоришь? — спросила Силле и объявила: — Они принесли только «Певческий праздник».
— Увидим… Поживем — увидим… — пропела Мерле.
Нийда наклонилась к Силле.
— Да, забыла сказать самое важное. Воотеле говорил, что вчера к нему прибежал Индрек. С того вечера они стали большими друзьями, — шептала Нийда. — Индрек попросил, чтобы Воотеле немедленно вызвал милицию: мол, вы уехали и кто-то забрался к вам в квартиру. Сам он хотел бежать сразу же обратно, чтобы вор не скрылся. Тогда Воотеле спросил: разве Индрек не знает, что ты не уехала и пойдешь работать? От этой новости у Индрека глаза полезли на лоб! Не понимаю, чего он удивился…
Силле кивнула: ага-а, все-таки полезли глаза на лоб? Тогда все как надо.
8
Силле откашлялась.
— Наступил исторический момент, — сказала она. — Начинаю свою первую работу на своем первом рабочем месте.
Сказано было просто так, полушутя, как все они в классе любили шутить каждый день. Но сейчас, после этих слов, когда первая коробка оказалась у нее в руках, Силле ясно ощутила особую торжественность. Она оглянулась. И все девочки казались взволнованными и немного важными.
Мерле подчеркнуто усердно занималась своей коробкой.
Хийе с поразительным для нее старанием устанавливала весы.
И Нийда тоже взяла в руки свою первую коробку.
— Ну, пошло. Желаю счастья! — сказала она, обращаясь к Силле.
— Тебе тоже!
— Боже мой, как вы все театральны, — усмехнулась Хийе.
— А что, первая настоящая работа, — откликнулась теперь и Мерле. — Ничего не скажешь — захватывает.
Силле положила коробку на колени и начала по одной укладывать конфеты. Сначала она смотрела, нет ли брака, затем клала конфету в маленькую бумажную чашечку и уже потом — с чашечкой — в коробку. Бракованные конфеты она отправляла в рот, потому что этот путь был короче, чем другой — в ящик для бракованных конфет, ну и им, конечно, это разрешили.
Она работала неторопливо, аккуратно и чувствовала удовольствие от каждого движения руки.
«Очень хорошая работа, — думала она. — Простая и легкая. Сиди и двигай руками. Захочется сладкого, не надо даже подниматься, бери и отправляй в рот. Чудесно!»