Накануне вечером Силле решила, что завтра рано утром она попробует рисовать угольными палочками, которые ей дала Юта Пурье.
Из окна их рабочего помещения виднелся кусочек старой городской стены с двумя башенками. Силле еще тогда подумала, что можно нарисовать хорошую картину, если бы только суметь. Теперь она хотела нарисовать углем именно этот вид. Раннее утро она считала самым подходящим временем: не мешают любопытные.
Площадка перед фабричными воротами была пустынной. Силле забеспокоилась: а впустит ли ее вахтер в такую рань?
Рябая, в белом халате, женщина протирала куском скомканной газеты окно, которое отделяло ее каморку от проходной. Молча она взяла у Силле сумку и поставила ее на полку. Лишь бросила беглый взгляд на бумагу для рисования, которую Силле сворачивала в трубку. Продолжая протирать окно, вахтерша крикнула вдогонку Силле:
— В другой раз не делай брака. Недосыпать вредно для здоровья.
«Откуда она знает о браке?» — смутилась Силле и шмыгнула во двор.
Раннее солнце заглянуло в зал и залило его ослепляющим светом. Непривычной была эта яркость, странной необычная тишина.
Пробираясь между ящиками к окну, Силле откашлялась и затянула:
— Когда сияет солнце…
— Уже-е-е! — раздался вдруг чей-то недовольный и хриплый спросонья голос.
Силле застыла на месте. Никого видно не было.
Затем кто-то громко зевнул, чьи-то руки оперлись о край стола, и наконец из-за коробок появилось заспанное лицо Мерле! Она потянулась, еще громче зевнула и посмотрела на часы.
— Что это? — Мерле поднесла часы сперва к одному, затем к другому уху. — Тикают! Сколько на твоих?
— Четверть шестого.
— Чего так рано? — Мерле протерла глаза и снова потянулась.
— А ты чего?
— Я? Я… — смутилась Мерле. — Мама уехала четырехчасовым поездом в командировку. Пошла провожать и…
Мерле не смотрела на Силле. Она терла кулаками глаза, пыталась зевнуть и кончила без запинки:
— А чего туда домой? Еще проспишь…
И тут же Мерле перевела разговор.
— А как ты сюда попала? — спросила она и, дожидаясь ответа, быстро сказала: — Меня не хотели пропускать — ночью, говорят, тут делать нечего, с этими детьми, мол, одни неприятности, и пошло и пошло. Едва вставила, что из-за неприятностей и пришла, что в пятницу допустили брак и вот теперь, до работы, надо исправить его. Так что твой брак даже на пользу пошел.
Мерле усмехнулась.
— Но ты-то почему в такую рань?
— Хотелось порисовать, — неохотно призналась Силле.
— Ночью? — всплеснула руками Мерле.
— А во время работы, по-твоему, лучше? — спросила Силле, подходя к окну и разворачивая бумагу.
— Да не-ет, — зевнула Мерле.
Через некоторое время Силле услышала за спиной ровное, глубокое дыхание. Вскоре и оно исчезло за мягким шорохом угольной палочки.
Силле кончила рисунок и разглядывала его вблизи и издали. «Занятно! — решила она. — Пророк Муз мог бы позволить нам рисовать на занятиях углем. Да и ради собственного удовольствия можно было бы порисовать иногда угольной палочкой. Занятно! Но показывать Юте Пурье тут нечего».
Силле положила поверх рисунка другой лист, как учила художница, и отнесла рисунок на полку.
Когда Силле вернулась, Мерле еще спала. Голову она склонила на руки и так сладко сопела, что и Силле захотелось подремать. Но времени уже не осталось: в любую минуту могли явиться девочки.
— Мерле, проснись! — негромко позвала Силле.
Сопение на какое-то время прервалось и продолжалось снова.
— Мерле! Сейчас придут на работу!
Силле положила руку ей на плечо. Мерле испуганно вскрикнула, вскочила, наткнулась на стул Хийе и с грохотом опрокинула его. Она испуганно оглядывалась. Ее трясло, будто от холода. Увидев Силле, попыталась улыбнуться.
— Ты? Ой, как я испугалась.
Мерле подняла стул, снова посмотрела на Силле и опять улыбнулась.
— И тебя испугала. Прости! Но я… даже не знаю, чего я испугалась. Твоя рука просто… Может, подумала, что крыса. Однажды у бабушки…
Силле остановила ее:
— Сейчас придут девочки. Причешись.
Мерле поблагодарила. Другим действительно незачем знать, что она тут спала, и вообще…
— Кому какое дело, что мы пришли так рано, — сказала Силле.
— Ну да!
Мерле уже смеялась. И тут же спросила: не согласилась бы Силле ночевать у нее?
— Родителей у тебя дома нет, все равно, где спать, — объяснила она. — У меня просто непробудный сон. Будильника я вообще не слышу, и если меня не разбудить, то просплю до обеда. Стыдно опаздывать.