Силле оторопела. Мерле привязала дверь веревкой… Индрек не приходил к ней… Ужас, как превратно мы иногда думаем о других. Бедная Мерле! Какая мужественная! Вела себя как ни в чем не бывало. Пускала пыль в глаза, болтала об акселерации и подсказках.
Силле обняла Мерле, коснулась головой ее щеки и прошептала:
— Я не впущу его. Я тоже боюсь пьяных. Они будто не нормальные люди, а… идиоты или… как испорченные роботы.
Мерле теребила пуговицу наспех надетого домашнего халата. Стыд не давал ей взглянуть на Силле.
— Послушай! — сказала она, не поднимая глаз. — Я тут наговорила всякого… Надеюсь, ты не поверила всему?
— Я в горячке и не слышала, что ты говорила, — соврала Силле. — Ты сказала вроде, что можешь проспать утром.
— А если другие у тебя спросят?
— Разве им такой ответ недостаточен?
Силле перенесла свою постель в комнату родителей, а Мерле постелила на своей кушетке.
— В этой комнате ты будешь жить, пока не вернется из командировки твоя мама. А если раньше приедут мои родители, то будем жить вдвоем. Спокойной ночи!
Утром Силле проснулась, чувствуя, что ее трясут за плечо.
— Вставай же! Как же ты сама просыпалась?
Силле протерла глаза.
Возле кровати стояла Мерле.
Взгляд Силле задержался на Мерленом платье-халате.
— Сейчас, сейчас! — Силле побежала в свою комнату. — Сейчас найду тебе все, что нужно.
Она выбрала из стопки мохнатое полотенце с самой веселой расцветкой, достала самое красивое белье.
Две недели Силле варила кофе только себе. Сегодня она готовила на двоих.
Ею двигало сейчас желание сделать так, чтобы Мерле было хорошо, сделать все, что в ее возможностях. Старательно зажарила яичницу, вытащила для бутербродов все, что у нее было.
Но Мерле безучастно следила за хлопотами Силле.
Силле считала, что это от потрясения. А держится она молодцом. Другая бы плакала или отчаивалась. А Мерле нахохлилась и молчит.
Почему у Мерле при этом нет-нет да и мелькнет неуловимая враждебность к ней, этого Силле объяснить не могла. «Наверное, это я слишком чувствительна», — решила Силле.
Она достала из шкафа новый бирюзовый костюм и принесла на кухню, где стояла гладильная доска.
— Ах, оставь! — сердито остановила ее Мерле, когда Силле приложила к ней юбку.
Но Силле и не подумала оставить. Она ловким движением надела юбку Мерле через голову, помогла натянуть жакет и сама застегнула его. Потом подвела Мерле к зеркалу.
— Посмотри, как эта бирюза идет к твоим глазам.
Хотя Мерле старалась не показать своего удовольствия, все же радостная улыбка выдала ее.
Счастливая Силле смотрела на вертевшуюся перед зеркалом Мерле. Вон как у нее опять порозовели щеки, в ее красивых глазах нет уже и в помине грусти.
Вдруг Мерле опять сникла.
— Так мы еще и опоздаем, — хмуро бросила она.
В гардеробе фабрики они встретили Хийе, и Мерле опустила глаза. Кто-то из девочек спросил, почему Мерле нарядилась в платье Силле.
— Почему ты думаешь, что это мое платье? — в ответ спросила Силле.
— Так тебе же подарили такое бирюзовое на майские праздники.
— Почему ты думаешь, что такой костюм купили только мне? — снова спросила Силле.
Мерле передернула плечами и, нахмурившись, рванулась вверх по лестнице. Промчалась, не заметив сидевшего на подоконнике Индрека.
Индрек посмотрел вслед Мерле, затем уставился на Силле. «Что с ней?» — спрашивал его взгляд.
— Все в порядке. Она ночевала у меня, — сказала Силле и хотела пройти мимо Индрека.
— Вот как! — Индрек загородил ей дорогу. — Надо будет сегодня же врезать замок в ее дверь.
— Это не поможет, — покачала головой Силле. — А мы уже договорились, что она пока поживет у меня.
Брови Индрека слегка сошлись. Он хотел еще что-то сказать, но подошла Хийе, и разговор оборвался. Девочки вместе пошли в зал.
— Ну-у! — обиженно протянула Хийе. — Значит, таким образом ты собираешься вернуть Мерле в наш квартет? Кто же у кого ночует за это?
— Я ночую у Силле, — неожиданно для обоих прозвучал голос Мерле, которая стояла вверху, на лестнице.
Силле изумленно смотрела то на одну, то на другую.
— Что с вами? Вы с ума сошли?
— Почему с ума? — обрезала Мерле. — Я уже с самого утра думаю, что… Если вы, девочки, не против, я могу вернуться в квартет.
Голос Мерле смягчился, стал неуверенным, когда она через мгновение продолжала:
— Если ты, Силле, хочешь этого, то… то… Ты сегодня так стояла за меня, и я все это время думала, что не следует ли мне…