– Подруга, судя по тому, что ты занимаешься фигней, ты влюбилась.
Архипова опешила. Потом рассмеялась. А потом призадумалась. Они общались уже несколько месяцев. Два раза в день, утром и вечером. Рассказывали друг другу обо всех событиях и происшествиях. Давали друг другу советы. В конце концов жизнь обоих стала немыслима без этого общения. И тогда Сергей Мефодьевич купил билеты на поезд Москва – Санкт-Петербург.
Одним апрельским вечером, когда на ветках уже орали пьяные от весны воробьи, он позвонил Архиповой. Звонил позже обычного, а голос сбивался на фальцет.
– Александра! – начал он и замолчал.
– Сергей! – в тон ему ответила смешливая Архипова, ее развеселила интонация конферансье.
– Не перебивай, – приказал Колесников.
– Не буду, – ответила Архипова.
– Саша! – не выдержал Сергей Мефодьевич и хихикнул. – Не смеши меня.
– А ты меня еще Шурой назови, – отвечала Архипова.
– Извини, знаю, ты не любишь эти варианты. Ты – только Александра.
– Что сказать-то хотел? – спросила Архипова.
– Ах да, ты меня сбила.
– Я не тебя сбила, а пафос.
– Я билеты купил тебе. Сейчас вышлю на почту. Выезжаешь в пятницу вечером. Возвращаешься в воскресенье вечером. Но поздно. Мне хотелось, чтобы ты дольше побыла у нас.
– Сергей?! – Архипова растерялась. – Но… спасибо! Ты бы предупредил. Я и сама могу билеты купить. Не люблю в долг жить… И… вообще. Деньги тебе переведу сейчас же.
– Ты едешь в бизнес-классе. А остановишься у меня дома, – как-то снисходительно произнес Колесников, и Архипова поняла, что цена на билеты заоблачная, а идея совместного проживания обсуждению не подлежит. Архипова растерялась. Во-первых, она всегда пользовалась эконом-классом, а проживание с кем-то под одной крыше вообще было для нее мукой. «Я его знаю всего несколько месяцев. Маньяк, может быть, какой-нибудь. Кто так поступает?! Он же меня, наверное, и не помнит», – думала она.
– Я и бизнес-класс могу оплатить, – сухо сказала Александра. Что-то в этой ситуации ей не нравилось. Вернее, ей не нравилось все. И то, что не учли ее планов и возможностей, что не поинтересовались ее привычками, что пытаются ею распоряжаться. «Здорово! В пятницу выезжай, в воскресенье возвращайся, живи там, где я сочту нужным. Ваше мнение нам интересно, но во внимание мы его не принимаем! Как это там: “Демократия у нас есть, но мы ее не практикуем”», – подумала Александра.
Колесников, замерший на том конце провода, ждал ее реакции. Он чувствовал, что огорошил Архипову: эффект был несколько иным, чем он ожидал.
– Я должна поразмыслить, – наконец произнесла Александра.
– Конечно, конечно. Я понимаю, – заторопился Сергей Мефодьевич. – Мне хотелось сюрприз устроить, но я не подумал о твоей работе.
«И моей жизни вообще!» – подумала про себя Архипова. Раздражение не проходило, но сейчас к нему примешалась жалость. Она вдруг поняла, что этот мужчина, который вот уже несколько месяцев исправно общается с ней по телефону, страшно одинок. «Будь у него подруга или дочь, которая внимательна к нему, вряд ли бы на такое пошел. А у Колесникова, видимо, друзей нет, а с дочерью особо не общается… Не позавидуешь», – размышляла Александра, слушая объяснение Колесникова.
– Хорошо, завтра дам ответ, – наконец произнесла она. – Я хотела поработать над лекциями, а еще в пятницу у нас встреча с представителями Управы. Постараюсь как-то все это утрясти.
– Пожалуйста, постарайся, – в голосе Сергея Мефодьевича слышались умоляющие нотки. «Куда делся гонор?!» – удивилась Архипова. У нее, конечно, не было особых дел на эти выходные, но нужно было все обдумать и… посоветоваться с подругами.
Первым делом она набрала телефон Тани Степановой. Степанова, словно это она звонила Архиповой, а не наоборот, тут же воскликнула:
– Я же говорила, что надо приезжать к нам! В лесу пошли сморчки. Все потому, что теплый апрель. Почти как май.
Архипова поморщилась – она не терпела грибы.
– Таня, мне совет нужен, – начала она.
– Зачем тебе совет, если глупость ты уже сделала?! Я по голосу слышу, – тут же ответила Степанова.
– Нет, еще не сделала. Поэтому тебе звоню.
– Странно! Ты же обычно делаешь, а потом совета просишь.
Архипова вздохнула и рассказала про Колесникова. Степанова призадумалась и спросила: