– Подавай, – кивнула Архипова. Она не знала, смеяться ей или плакать.
После рыбы последовал десерт и кофе. Сергей Мефодьевич все подавал ловко, быстро. Архипова даже подумала о том, что у него богатая практика. Хотела спросить, не подрабатывал ли он официантом, но побоялась. С чувством юмора у нового знакомого было не очень. Александра же считала, что единомышленника и близкого человека можно вычислить по шуткам, над которыми он смеется. Колесников смеялся мало, а его собственные остроты были неловкими. Во всяком случае, Архипова делала усилие, чтобы улыбнуться. Разговор вертелся вокруг детей, работы, друзей. Выяснилось, что друзей у Колесникова нет.
– Как так получилось? – удивилась Архипова. – Как получилось, что ты не поддерживаешь отношения с одноклассниками, однокурсниками, коллегами? Ну хоть один человек же есть, с которым ты можешь поделиться чем-то личным?
– Один человек есть – дочь. Но мы общаемся редко.
– У нее своя жизнь, это понятно.
– Да какая жизнь?! – вдруг возмутился Колесников. – Разведена, лет много, кто ее возьмет замуж? Кому она нужна?! Только если из-за квартиры. И вообще…
Понизив голос, он сказал Александре:
– Она состоятельная женщина. Я всю жизнь работал, на семью работал. Не было у меня любовниц, внебрачных детей или еще чего-то…
Архипова вдруг подумала, что лучше бы у него были любовницы.
– А жена? Твоя жена?
– Не напоминай. Она умирала. Это такой кошмар. Все на моих руках.
– Выпадает и такое на долю человека. Я свою маму выхаживала. Она у меня дома жила.
И опять Колесников посмотрел на Архипову и ничего не сказал. Во взгляде было раздражение. «Семь лет назад умерла. Но еще не зажило, еще переживает», – подумала Архипова. Она сама два года не могла прийти в себя после смерти матери.
– Ладно, давай допьем кофе и пойдем… Что там по плану? – улыбнулась она.
По плану был театр. Архипова как-то не подумала, что ее поездка будет носить настолько культурный характер, а потому в театр отправилась в джинсах и черном свитере. Колесников, как ей показалось, посмотрел на нее неодобрительно.
– Да, я тоже предпочитаю в Мариинку ходить в черном бархатном наряде. Но ты не предупредил, а путешествую я всегда налегке.
– Хочешь, сейчас заедем и купим что-нибудь? – спроси он.
Архипова расхохоталась:
– Не хочу. Спасибо! Как писал Джером, «Сити и не такое сожрет!».
– Кто?
– Джером Клапка Джером. «Трое в лодке, не считая собаки».
– Фильм был дурацкий.
– Вопрос спорный. Но книжка великолепна. Ее же на цитаты растащили.
Колесников поджал губы – опять с ним не согласились.
Выехали они задолго до начала спектакля. «Ну еще бы, если тащиться со скоростью черепахи!» – подумала она, наблюдая, как Колесников тщательно осматривает колеса, протирает боковые зеркала. Наконец он уселся в машину и озабоченно произнес: «Цены взлетают, запчастей нет. Теперь моя машина мне будет обходиться очень дорого!» Архипова почему-то вспомнила московских знакомых. Они ездили на мощных крутых иномарках, и любимым девизом было: «Надо не экономить, а больше зарабатывать!» Александра никогда не отличалась снобизмом, но поведение Колесникова и его стоны по поводу старенького «Рено» были ей смешны. «Угомонись, люди разные. Он одинокий. Рассчитывает сам на себя. О дочери заботится. И вообще, какая тебе разница?!» – сказала она себе и принялась разглядывать город.
Мариинка радовала – торжество света, музыки, праздника. Архипова, хоть и чуточку переживала из-за своего наряда, все равно всей душой открылась навстречу зрелищу.
– Сергей, спасибо тебе огромное! Как же здесь здорово. И такой спектакль ты выбрал.
Колесникову были приятны похвала и благодарность. Он даже немного покраснел. Места у них были близкие и удобные. В тот вечер давали «Силу судьбы» Верди: Архипова обожала увертюру, а саму оперу помнила плохо – поэтому она с удовольствием смотрела на сцену. В антракте они выпили по бокалу шампанского. Александра захотела съесть пирожное, но Сергей Мефодьевич строгим голосом остановил ее:
– У нас столик в ресторане. Перебьешь аппетит.
И Архипова подчинилась. Ей даже было приятно, что кто-то строг с ней ради ее же блага. Что-то забытое в этом было – то ли из жизни с родителями, то ли из юности, когда мужчины, почти ровесники, вдруг принимали на себя роль умудренных старцев.
После спектакля они шли пешком.
– Ты не боишься за машину? Оставляешь вот так, на стоянке возле театра? – спросила Архипова.
Колесников вдруг просто расцвел от этих ее слов:
– Ну, что говорить, конечно, могут угнать. Но все же камеры тут стоят. Завтра заберу. А сегодня мы с тобой поужинаем и выпьем вина или шампанского. А доедем на такси.