Через некоторое время у Бай Дасин случилась новая любовь. На этот раз его звали Гуань Пэнъюй, и работал он в отеле в отделе размещения. Он был с ней одного роста, но на год младше. Они подружились на репетиции рождественского вечера. Гуань Пэнъюй исполнял песню о реке Янцзы, а номер Бай Дасин назывался «Возвращение к маме». Она эту песню исполняла ещё тогда, когда училась в университете. У неё было одно преимущество: она не боялась сцены. Это было связано с её работой в студсовете, где она была агитатором. Только во время репетиции с ней всегда приключалась какая-нибудь история. Скажем, в песне на словах «В левой руке курочка, в правой руке уточка, а на груди карапуз» она должна была сначала вытянуть левую руку, а потом правую, а Бай Дасин делала наоборот. Оплошность хоть и незначительная, а зритель всё же мог заметить. Сидевший в это время в зале Гуань Пэнъюй потихоньку стал знаками ей показывать: «Сначала левую, сначала левую». Бай Дасин заметила его подсказку, и у неё на душе потеплело, будто теперь у неё появилась надёжная опора. И она стала следовать его указке. Потом во время репетиции, когда нужно было петь «В левой руке курочка, в правой руке уточка», она заранее находила глазами его в зале, подавая ему не без кокетства знак, чтобы он не забыл вовремя ей просигналить: у меня, мол, скоро может произойти ошибка, не забудь подсказать. В нужный момент она уже не путалась, но ей хотелось изобразить волнение и показать, что она не знает, какую руку вытягивать первой. Сидя в зале, Гуань Пэнъюй откровенно волновался, подсказывая ей, что делать. А Бай Дасин нравилось видеть, как он волнуется. Это ведь не просто кто-то там волнуется, а человек переживает за неё, Бай Дасин. В первый и последний раз её уловка, можно сказать, достигла своей цели. Других ухищрений у неё просто не было.
Гуань Пэнъюй отличался от Го Хуна тем, что был прирождённым домоседом. Он интересовался модной женской одеждой, мог связать свитер, сыграть что-нибудь на пианино, красиво застелить постель. Когда он в первый раз оказался у Бай Дасин в переулке Фумахутун, он продемонстрировал ей технику, приобретённую в отделе размещения: как следует профессионально стелить и убирать постель. Ему вроде бы не надоедала привычная для него работа, наоборот, даже выработалась какая-то страсть к своей профессии: как увидит кровать, так сразу хочется её заправить или подготовить ко сну. Он велел Бай Дасин дать ему комплект постельного белья и, стоя возле кровати, взялся за края простыни, с шелестом её раскрыл. Белоснежное чистое полотно, колыхнувшись, как большая волна, через мгновение тихо и плавно, ровнёхонько, без морщинок опустилось на матрас. Затем он взбил подушку, чтобы Бай Дасин было удобней сидеть на кровати и чтобы она могла насладиться его трудом и умением. Они оба сели на кровать, и ни у кого из них не было и мысли о том, что на этой кровати может что-нибудь произойти. Получалось, что тот, кто стелет постель, всегда держится от неё подальше, а тот, кто строит дома, в конечном счёте всегда находится от них далеко. На лице Гуань Пэнъюя она увидела лишь наивную улыбку и полное спокойствие после проделанной работы. Ни тебе страсти, ни тебе секса.
Они продолжали встречаться. В отеле как-то освобождались от старой мебели, продавая её своим же служащим по бросовой цене: диван и два кресла всего за сто двадцать юаней. Бай Дасин накупила кучу вещей — от дивана, ковра, микроволновки до торшера, небольшого бара и письменного стола. Гуань Пэнъюй ей помогал заново обустроить квартиру. Вспомнив, что он любит играть на пианино, она, скрипя зубами, накопила пятьсот юаней и купила у отеля подержанное пианино (со стульчиком в придачу). Времена, когда Бай Дасин выпрашивала у родственников деньги или тайком продавала вентилятор, прошли. Она была далеко не богатым человеком, но кое-какие деньги у неё водились.
В заново обставленной квартире она устроила Гуань Пэнъюю день рождения. Бай Дасин учла печальный опыт прошлого и не стала приглашать много народу, как это было с Го Хуном. На этот раз она вообще никого не пригласила, были только он и она. В отеле в ресторане европейской кухни она заказала огромный торт «Тёмный лес» и купила бутылку марочного красного вина. В тот вечер они ели торт, пили вино, а Гуань Пэнъюй поиграл немного на пианино. Когда он играл, она стояла около него и смотрела на его профиль. Она стояла совсем близко к нему, его ухо почти касалось её груди. Оно было красным, как у кролика.