Когда Бао Чжуэй вернулся с коровами в деревню, уже наступило время ужина. Бяньлянь и Диэр шли впереди, а Бао Чжуэй с Хуаэр двигались за ними. Вечером туман сгущался ещё сильнее, Бао Чжуэй шёл очень медленно, опасаясь, как бы с Хуаэр не приключилась неприятность. Он хорошо подумал и решил, что если дядька не умер, то он спросит у него ещё кое-что.
Приближаясь к воротам, он услышал звук пилы и молотка, остановился, похлопал Хуаэр и удивился:
— Эй, слышь, чего это в доме столько шума?
Хуаэр немного помолчала, а потом махнула головой и промычала. Она всегда так делала, когда соглашалась со словами маленького хозяина.
Бао Чжуэю показалось, что по двору двигается множество людских теней. Звук рубанка вызывал в памяти жатву пшеницы. Мальчик нечаянно натолкнулся на человека, тот спросил:
— Бао Чжуэй, это ты вернулся?
— Угу, что вы здесь делаете?
— Гроб сколачиваем, твой дядька умер.
— Дядька умер, — тихо повторил мальчик, потом повернулся к Хуаэр и сказал: — А я же у него кое-что хотел спросить, — он обиделся и захныкал.
Звук плача бежал в тумане, люди, не сговариваясь, одновременно спросили:
— Кто это плачет?
— Бао Чжуэй.
— Бао Чжуэй дядьку оплакивает.
— Бао Чжуэй не может вынести, что дядьки нет.
— Плачет пуще родного сына.
Плач Бао Чжуэя заставил уже успокоившуюся мать снова зарыдать, к ней присоединился звонкий голос Сюэ Эр. Люди ходили по дому и по двору, унимали мать, успокаивали детей. В конце концов кто-то отвёл Бао Чжуэя в коровник, Хуаэр молча следовала за маленьким хозяином, Диэр и Бяньлянь уже давно там его ждали. Сосед зажёг лампу, желтоватые лучи осветили белое стойло, поднятую соломорезку и сделанные руками отчима печку и кровать. Бао Чжуэй вздрогнул, сердце сжалось. Человек, который его привёл, не плакал, он просто закрыл дверь в коровник и пошёл стругать гроб.
Бао Чжуэй запрыгнул на корыто, завязал три узелка на стойле и подумал о дяде. Ведь мальчик хотел спросить, кто научил его завязывать эти узелки? Бао Чжуэй думал об этом весь день в поле. А теперь не было никакой возможности получить ответ на этот вопрос.
Бао Чжуэй спрыгнул с корыта, дал коровам полакомиться пирожками из сои, потом сел на край кровати и стал любоваться «цветками абрикоса». Хуаэр отошла от корыта к куче сухой травы, верёвка на её шее натянулась.
На третий день после кончины дядьку должны были хоронить. Рано утром к воротам приехала телега, чтобы везти гроб. На Бао Чжуэя надели траурную шапочку и завязали длинный траурный пояс, и мальчик расстроился. Туман плотно укутал двор, и тени людей стали нечёткими, траурный флаг, словно огромный камыш, косо стоял на воротах. Мать пришла в коровник, чтобы дать указания сыну: когда начнётся траурная процессия, он должен плакать как можно громче, дойдя до перекрёстка — поклониться на четыре стороны, а потом громко произнести: «Дядя, пусть земля тебе будет пухом».
— Ты запомнил? — грустно спросила мать. Лицо и губы у неё опухли от слёз.
Он не ответил.
Мать объяснила:
— Твой дядька так хорошо к тебе относился, ты должен его как следует проводить. Тогда он даже в земле продолжит тебя оберегать.
Бао Чжуэй никак не мог понять, почему мать объясняет ему всё как дураку. Он-то себя считал вполне нормальным.
Мать вышла из коровника, а Бао Чжуэй снял шапочку и пояс и бросил на траву, они ему мешали. Он ловко запрыгнул на корыто, развязал три узелка и вывел Диэр, Бяньлянь и Хуаэр из коровника. Люди стали его спрашивать:
— Разве ты не проводишь дядьку?
Бао Чжуэй покачал головой и ответил:
— Я должен пасти коров.
— Ты не пойдёшь провожать дядьку? Мама не рассердится?
— Рассердится, так и пусть! Дядька умер, провожай его или нет, он всё равно не узнает.
Люди смотрели, как он уходит, ведя коров. Никто даже не пытался его остановить, и никто даже не пошёл сказать об этом матери, сидевшей в доме. Все думали: «Бао Чжуэй и так обделён судьбой, что ему на похоронах-то делать?»
Туман превращал белый день в полумрак, а к вечеру становилось ещё темнее. Когда Бао Чжуэй вёл коров обратно, он с трудом разглядел разбросанные по дороге бумажные деньги, большую часть которых втоптали в землю коровьи копыта.
Как только Бао Чжуэй вошёл во двор, к нему тут же подошла мать и, ничего не говоря, погладила голову Хуаэр, потом вздохнула.
— Дядька ушёл? — спросил мальчик.
— Ушёл. Ты сегодня опять пойдёшь спать в коровник?
— Ага. Мне нравится вместе с коровами.
— Разве дядя с тобой не говорил? — медленно проговорила женщина. — После его смерти ты должен вернуться жить в дом.