Мои слова могут вам не понравиться. «Что, что?» — уж точно спросите вы. Ну конечно, нынешний Пекин теперь совсем не тот, что раньше. И девчонка стала не такой сдержанной и невозмутимой, не такой доброй и покладистой. Она уже научилась обниматься, стала бойкой. Обнимается она и по-настоящему, и неискренне, и люди, с которыми она общается, совсем не пекинцы. Куда подевался лёгкий пришепётывающий говорок, который так характерен для жителей пекинских переулков? В те времена девчонки говорили именно с таким пекинским выговором. Волосы у них были чистые, одежда скромная, но не бедная, натура отличалась щедростью, хитрости в них было немного, и каждому казалось, что таких легко обмануть.
Прошло двадцать лет. Каждый раз, когда я бываю в Пекине и вижу где-нибудь молодых девушек, я всегда узнаю детей, когда-то живших в пекинских переулках. Если Пекин представить в виде листка на дереве, то переулки в нём- это прожилки, которые змейками растекаются по листику в разные стороны. Рассматривая их на солнце, можно обнаружить, что прожилки-переулки прозрачны, как хрусталь, потому что эти девчонки струятся по ним, словно живительная влага города-дерева. От них и сам город становится прозрачнее и наливается сочными красками, внушая людям ощущение удивительной теплоты и надёжности. Они, эти девчонки, заставили меня навсегда отдать сердце Пекину.
После того как я покинула Пекин, выросла, обзавелась семьёй и стала работать в городе N, я каждый год, если выпадал случай, приезжала в Пекин. Там я бывала у детских писателей и выбирала у них что-нибудь стоящее для нашего издательства. Приезжала я сюда и для того, чтобы встретиться с близкими мне людьми. Чаще всего я виделась со своей двоюродной сестрой Бай Дасин. Она рассказывала мне о своих делах, спрашивала моего совета, чтобы в конечном счёте сделать всё по-своему. В некоторых вопросах она была просто неисправима, тем не менее это не мешало нам по-прежнему часто встречаться, как-никак я приходилась ей двоюродной сестрой.
А сейчас, в этот июньский вечер, я еду в такси. За окном моросит мелкий дождь. Мы с Бай Дасин договорились встретиться в универмаге «Метрополь» на улице Ванфуцзин. Оттуда недалеко до её «Кэррэн отеля». Бай Дасин, окончив университет, получила распределение в четырёхзвёздочный отель, побыла там на профсоюзной работе, а позднее стала директором отдела сбыта. Однажды я ей заметила: «А ты молодец, не успела появиться в отделе, а уже на руководящей работе». В ответ она вздохнула и сказала: «Да что ты! У нас в управлении все до одного директора. Только начальник управления считается руководящим работником». Я это поняла, но текст на визитной карточке всё же впечатлял: «Директор отдела сбыта „Кэррен отеля“».
Такси, доехав до перекрёстка Дэншикоу, застряло в пробке. Я подумала: выйду-ка я лучше здесь, отсюда до универмага недалеко. Я вышла из машины, дождь усилился. Оказалось, что стою я в начале переулка и у меня под ногами две каменные ступени. Я подняла глаза и увидела развалюху с навесом, покрытым серой черепицей. Под ним когда-то были ворота, теперь их заложили кирпичом и создавалось впечатление, что ворота повернулись к тебе спиной. Я поднялась по ступенькам и встала под козырёк. Дело было не в дожде, просто мне захотелось немного здесь постоять. Касаясь ногами этих ступеней, я более чем когда-либо ясно осознавала, что вернулась в Пекин. Эти осыпавшиеся каменные ступени, обращённые ко мне спиной незнакомые ворота, старый, почти развалившийся навес — всё это позволяло мне узнать Пекин, почувствовать себя в нём уютно и уверенно. «Метрополь», «Династия», «Рамон», «Дунань шичан» — все эти шикарные бутики, отели и современные универмаги не позволяют мне почувствовать, что я именно в Пекине. Но эти две затерянные в переулке каменные ступени вызвали у меня столь отчётливые и ясные воспоминания, столь острые чувства…
В прежние времена, лет двадцать назад, летними вечерами мы с Бай Дасин частенько по просьбе нашей бабушки отправлялись с термосом в лавку в дальнем конце переулка, чтобы купить охлаждённого лимонада. Переулок наш назывался Фумахутун, на ближнем его конце был продуктовый магазин, в котором можно было купить печенье, консервы, масло, соль, сою, уксус, всевозможные продукты, баранину, говядину и свежую рыбу. У входа в магазин, на улице, продавались овощи, которые выкладывались на лоток, сооружённый из жёлтых бамбуковых жердей. Овощи лежали там и ночью, и никто не боялся, что их украдут. А чего бояться? Нужны овощи, спозаранок магазин откроется, и покупай. Для краткости лавку мы называли «Южной», а магазинчик «Северным».