«Южная» на самом деле представляла собой просто небольшую забегаловку. К ней вели высокие ступеньки, их было четыре или пять, и нам казалось, что если для того, чтобы сделать покупку, нужно преодолеть столько ступенек, то купленный товар непременно должен быть особенно ценным. В «Южной» не продавали масло, соль, сою и уксус. Там торговали вином, арахисовыми орешками и свиными щёчками, а летом ещё и мороженым, эскимо и газировкой. В лавке стояли два круглых столика, покрытые плотными, будто накрахмаленными, полиэтиленовыми скатертями. За ними всегда сидели два старичка, которые пили водку, закусывая её орешками или варёной требухой. Знаете, когда требуха ароматнее всего? В то мгновение, когда продавец её только-только выложит из кастрюли на разделочную доску и острым ножом начинает нарезать её на тонкие ломтики. Трение острого ножа о мясо создавало облако необыкновенного аромата, заполнявшего всю лавочку. В это время я стояла у прилавка и полной грудью вдыхала воздух, будучи глубоко уверенной в том, что это самое ароматное мясо на всём белом свете.
Я приходила в себя лишь тогда, когда продавец спрашивал меня, что я хочу купить. «Дайте нам газировки!» — такой была первая фраза у пекинской детворы тех лет.
Говорили не «Я хочу купить то-то», а «Дайте нам…» «Дайте нам газировки!» — «Охлаждённую или простую?» — «Дайте нам охлаждённую, охлаждённую фруктовую!» — твердили мы в один голос с Бай Дасин и передавали продавцу наш термос. К этому времени я уже приходила в себя от аромата требухи и больше всего мечтала о холодной сладкой газировке. Рядом с прилавком, где разделывали требуху, стояла холодильная камера белого цвета, наполненная кусками льда. В тот момент, когда продавец открывал крышку, мы прямиком бежали к ней. Вот здорово! Из неё клубами вырывался холодный воздух и будто маленькими кулачками бил по нашему лицу, что нам ужасно нравилось. Среди кусков белого льда вкривь и вкось торчали бутылки с лимонадом. Продавец заливал лимонад в термос, мы выходили из лавки, спускались по каменным ступенькам и в нетерпении тут же отвинчивали крышку. Обычно первый глоток делала я, хоть я была всего лишь двоюродной сестрой. Вы потом увидите, что Бай Дасин относилась к тем людям, которые привыкли всегда всем уступать, неважно, старшие это или просто твоя двоюродная сестра. Вот поэтому я бесцеремонно делала глоток первой. Совершенно не помню, как этот охлаждённый лимонад попадал мне в рот, обволакивал язык и дальше по пищеводу оказывался в желудке. Я только помню, что от холода у меня стягивало на голове кожу и будто тысячи иголочек вонзались мне в виски. От холода даже глазам становилось больно. Во! Это и есть охлаждённый, прямо со льда.
В те времена существовало такое понятие как «охлаждённый», или «прямо со льда». Теперь же, когда у всех есть холодильники, эти понятия исчезли. Холодильник никогда не может дать пронизывающего до костей холода, который колет будто иголочками. Бай Дасин следом за мной тоже делала большой глоток, и я видела, как её всю передёргивало, а на её полных руках появлялась гусиная кожа. Помню, как она сообщила мне однажды, еле переводя дух, что даже немного намочила в штаны! Я, хохоча, взяла у неё из рук термос и сделала ещё один большой глоток, и снова тысячи иголочек вонзились мне в виски, защипало в глазах и на душе стало хорошо. Я кивнула, и мы не спеша пошли по тихому переулку. Наши шаги вспугнули рыжую кошку на крыше. Это была Нюню из девятого двора, она частенько приходила в гости к нашему коту Сяо Сюну. Мы бежали по переулку, а Нюню следовала за нами по крышам. Эй, Нюню, а ты пила когда-нибудь охлаждённый лимонад? Эх ты! Никогда в жизни он тебе не достанется. Вскоре мы уже вбегали в ворота нашего дома. Вот! Вот что такое прохлада! Вот что такое охлаждённый лимонад.
Бай Дасин никогда не обижалась на то, что по пути домой я выпивала лимонаду больше, чем она. И почему мне не приходило в голову, что ей надо бы уступить? Помню, однажды, чтобы получить разрешение посмотреть документальный кинофильм «Визит принца Сианука в Китай», мы с Бай Дасин должны были сначала вымыть головы. Согрели воду, я решила мыться первой и схватила пакетик яичного шампуня. Это был крем-шампунь, который по форме и цвету напоминал яичный желток, один пакетик с запахом лимона стоил восемь фэней. Я наполнила таз водой и долго мыла и прополаскивала волосы. Когда наступила очередь Бай Дасин, до начала сеанса времени оставалось совсем немного. Бабушка её торопила, я тоже громко возмущалась, будто Бай Дасин совершала преступление. В итоге она так и не успела сполоснуть голову, и мы отправились в кино. Я шла позади и видела, что у неё на затылке на волосах остались яично-жёлтые следы от шампуня. Она не догадывалась об этом, шла и покачивала головой, чтобы волосы побыстрее высохли. Я понимала: в том, что у неё на затылке мыло, виновата я. Прошло двадцать лет, а мне всё кажется, что шампунь так там и остался. Мне очень хотелось рассказать ей об этом и извиниться, но Бай Дасин была таким человеком, который никак не смог бы понять, чего ради из-за такого пустяка нужно извиняться. Она бы только расстроилась от моих извинений. Так что лучше было молчать…