Мы с Анной летели на запад. Девушка ерзала на моей спине и фыркала недовольно, поскольку одежда частично отсырела, пропитавшись водой. Обратив внимание на свой резерв и источник, в который раз порадовался солидным запасам. Все же с исправленным генератором модели «Ирис» жить гораздо проще. Было бы неплохо уделить время улучшению спектра темного эфира или развитию нервной сети для усиления мета-поля, но в данных тренировках быстрого эффекта можно не ждать.
Глава 2
В Тереме обстановка пока что была спокойной. Уроды, как обычно, собачились между собой. Часть мутировавших суперов помогала местным жителям, получая взамен разнообразные припасы. Впрочем, мета-люди и сами могли добыть себе пропитание и дрова. Одна Нерпа могла поставлять рыбы достаточно, чтобы прокормить огромных Шатуна с Тавром. Неизвестно, как скоро карающая длань Усть-Корсы дотянется до обители изгоев, но лучше не тянуть с избавлением от Паука. Как только последует ответ от Фокусника, придется идти на штурм Штаба.
Утром шестого числа мы с Анной собрались на встречу с моим поставщиком ядер. Двуликая в столь ранний час уже бодрствовала. Кажется, на этот раз она вязала носки. Надеюсь, что не мне.
— Сегодня благоприятный день, — подала голос девочка в повязке.
— Благоприятный для чего? — уточнил я.
— Для охоты на Некроморфа.
— Ты так уверена, что мы будем вам помогать?
— Вероятность высока, — пожала она плечами.
— А наши шансы на победу?
— М-м, слишком много факторов, — ушла она от ответа. — Если вы точно решите идти на поиски сегодня, я сверюсь с нитями судьбы.
— Надеррем ему зад! — заявила Ищейка решительно.
— Хорошо, — скривился я. — Поищем Некроморфа.
— Ты действительно слепая или что-то видишь? — поинтересовалась Анна, наблюдая, как девочка быстро сплетает нити из клубков.
— Грубые очертания. Все вокруг заслоняют шевелящиеся нити, поэтому порой мне сложно ориентироваться в пространстве. Раньше… я видела лучше. До того, как меня забрал Институт.
— Тобой занимался Институт Метафизики?
Девочка вздохнула и отложила вязальные спицы. Некоторое время Двуликая молчала с хмурым лицом, словно не желая вспоминать прошлое.
— В Усть-Корсе не так много провидцев. Фактически, на тот момент я была единственной. Институт забрал меня у родителей и принялся пичкать ядрами с концентратом, чтобы усилить мои способности. И им это удалось: я стала лучше видеть нити и неплохо разбираться в вероятностях. Вот только мое обычное зрение значительно ухудшилось. А чешуя с руки распространилась на половину тела.
— У тебя не самые хорошие воспоминания об Институте? — заметил я.
— Они проводят множество разных опытов над мета-людьми. Там же и Пересвет зародился, скорее всего. Меня поместили в отдел, где занимались детьми. Доктор Азалия Ринко и профессор Роберт Садовничий были нашими кураторами. Многие мои соседи по палатам не прошли через процедуры, став одержимыми. Расправлялись с ними без всякой жалости.
— Но рразве по закону мета-человеком можно становиться не только с восемнадцати лет? — удивилась Анна.
— На мета-инициацию ребенка не возьмут, но спонтанные переходы случаются с детьми с такой же периодичностью, что и со взрослыми.
— И как ты выбралась из Института?
— Воспользовалась своей силой, выбрав день, в который вероятность побега была наивысшей… Я видела, какие ужасы творятся в застенках Института, который действует с одобрения Центра и Корпуса. У меня нет доверия к властям Усть-Корсы. Они оправдывают свои эксперименты высшим благом — развитием науки, армии, безопасностью города. Но все это… просто мерзко. Если бы шансы были высоки, я бы… устроила урок бессердечной гадине — доктору Ринко, — процедила она.
— Бедняжка! Тебе черрез многое пришлось пройти, — Анна прильнула к Двуликой и приобняла девочку, лизнув в лоб.
Теперь понятно, почему одиннадцатилетняя девчонка ведет себя словно прожженный ветеран боевых действий. Да и ее суперсила накладывает свой отпечаток. Оракулы всегда были не от мира сего.
— Не надо меня жалеть. Я нашла свое призвание. И хватить покрывать меня слюнями! — принялась отбиваться Провидица.
— Что, не смогла предвидеть такой поворот событий и избежать его? — усмехнулся я.
— Я не пялюсь на нити двадцать четыре часа в сутки! Нитей миллионы только в этой комнате. Их все просмотреть невозможно!