— Тишина. Говорить или смерть! — прошипел я коряво на немецком.
Уборщик затих и сглотнул, поняв в какой ситуации оказался.
— Ч-что вам от меня надо? — проблеял мужчина.
— Ева Романова. Этаж. Место, — произнес я коротко.
— Р-романоф?
— Огонь волосы… — попытался я объяснить, прижимая клинок к горлу.
— Огонь…Рыжая? Двадцать пятый этаж… Направо от лифта… — судорожно ответил уборщик.
Т-ц, всего на один этаж ниже.
— Данке.
Я выпустил газ из канала, и мужчина снова отключился. Человека я как следует накачал сонным покровом, по замедляющейся частоте биения сердца отмерив примерное время, сколько он еще пролежит без сознания. Затем связал и спрятал тело в широкой офисной тумбе.
Мне удалось получить карточку доступа ко всему небоскребу и узнать место содержания цели. Маскировка оставляла желать лучшего, поскольку я был ниже ростом, чем уборщик, и более плотной комплекции, но тут уж ничего не поделаешь. Охранники на постах подмены не заметили по крайней мере, когда я прогулялся с тележкой по коридору немного.
Спустившись на двадцать пятый этаж, я чуть ли не сразу же столкнулся с целью лицом к лицу. Девица устроила натуральную истерику в коридоре.
— Вы меня уже затрахали, уроды гребаные! Говорю же: хочу погулять по городу!
— Фрау Романоф, мы два дня назад устраивали вам прогулку, — ответствовал мужчина хлыщеватого вида с сильным акцентом. Видно, что русский ему не был родным. — Но если выполните норму раньше срока, можем пойти на уступки.
— Пошли вы на *** с вашими нормами! Гады! Меня достало ковыряться в этих поганых водяных ядрах! Дайте что-нибудь другое! А лучше верните в Союз!
— Следуйте распределению обязанностей, фрау Романоф, — с некоторой беспомощностью произнес служащий.
— Клятые фрицы! Я объявляю бойкот! Сегодня никакой мета-техники от меня не получите! Катитесь к чертям!
Рыжая девица побежала по коридору, сопровождаемая двумя охранниками-Громилами. Я с интересом проследил за направлением, в котором она скрылась. До меня донесся грохот, с которым захлопнулась дверь. Женщины. Женщины не меняются от мира к миру. Мужчина, который, по-видимому, являлся ее куратором, шумно вздохнул и прикрикнул на улыбающихся охранников рядом, сбросив недовольство на рядовых. Бойцы сразу посерьезнели и перестали скалиться.
Я не стал мозолить глаза и отошел в противоположную сторону по коридору. Интересно какие меры применяют к Видящим, которые отказываются сотрудничать? Что-то мне подсказывало, что с ними здесь особо не церемонятся. Еще не рабский труд, но на труд свободного человека явно не тянет. Чего-то подобного и следовало ожидать от редких специалистов, за которыми ведется натуральная охота. Похоже, мой фантомный наниматель не совсем вписывался в картину мира. Насколько я понял, Видящие обычно прислуживают тем, у кого есть сила и власть, а не правят сами. Я же позиционирую себя так, будто он являлся главой нашей организации. Ну да ладно. Возможно, власти решат, что я специально стараюсь запутать их и пустить по ложному следу.
Фраза девушки про Союз меня насторожила. Похоже, она желает вернуться не в Корсу, а именно в Готланд, где ее держали раньше. Так что стоит сразу отринуть попытки договориться с Чародейкой и использовать более надежный план. Оставалось понять, как проникнуть в ее комнату и каким образом доставить тело на подземную парковку. Может плюнуть на конспирацию и усыпить всех на этаже? Но тогда у меня останется слишком мало времени до того, как случайный прохожий поднимет тревогу. Да и непонятные датчики на потолке смущали. Ведь я вроде как настроился вывести еще рогатых пацанов из Лаборатории. Или демон с мелкими демонами?
Я сделал вид, что провел уборку в одном из складских помещений, после чего вышел обратно в коридор и чуть не столкнулся нос к носу со смутно знакомой аурой сильного Движа. К сожалению, во время налета на Станцию мне не удалось как следует изучить эфирные контуры, да и лицо его было скрыто маской, поэтому сходу определить нападавшего я не мог. Кашлянув, я опустил взгляд, спрятав лицо в тени. Мужчина, имевший короткую аккуратную бородку, скользнул по мне безразличным взглядом, после чего продолжил свой путь по одному ему известным делам. Я скосил глаза и заметил, что правая кисть мужчины имела розоватый окрас и отличалась от левой.