У нас разладилось с Войтеком. Мне не хочется секса. Не то что я его не люблю или мне неприятно. Я просто не думаю о сексе. Меня не возбуждает даже душ, теплом омывающий дырку. Раньше мгновения было достаточно, и я таяла от наслаждения, обливая водой розовую пуговку. В жизни есть моменты, когда секс перестает существовать. Об этом была статья. Гормональные изменения? У меня задержка… А если это беременность?
Гинеколог исключил беременность. Рекомендовал нюхать гипофиз кролика. Это стимулирует гормоны. Врач надоедал: «Вы должны больше есть!» Пугал анорексией. Аноректички отказываются от пищи. А я ем, только рационально. Диета помогла мне избавиться от проблем с кожей, от головных болей. Я лучусь энергией. Хожу в бассейн. Не чувствую усталости на работе. Я никогда еще не была так здорова.
Мы не поедем с Войтеком в Мюнхен. Я это предчувствовала. Все чаще мои предчувствия сбываются. Выхожу из дома и думаю: «Встречу Эльку» (что невозможно: она живет за городом) — и встречаю. Загадываю: «Следующий автобус будет 175-й» — и он приезжает. У Войтека сверхурочная работа в Кельцах. Он должен работать за двоих, брат заболел. Я отреагировала на это спокойно. Если любит — будем вместе, нет — без трагедий.
Моя жизнь прекрасна. Такая легкая, без проблем. Я выкинула старую мебель. Остались японская кровать и цветы. В кухне стол, один стул. В шкафчиках чисто. Никаких жиров, калорий. Свежие фрукты, соя, творог. Сто граммов сои содержат больше белка, чем суп, второе и десерт. При моем росте я должна весить пятьдесят пять килограммов. Я тонкокостная, значит, сорок восемь кило — в самый раз. Не мешает съехать до сорока пяти — пару раз неосторожно что-то перехватишь — и сразу под пятьдесят. Я нашла замечательную книжку: «Лечение голоданием». Неделю — вода с сахаром, и человек чист, словно заново родился. Мне надо избавиться от последней складки жира на животе. Она появляется, когда я нагибаюсь, касаясь руками пола, У меня по-прежнему нет менструации. Это меня не огорчает. Я чувствовала себя как тряпка, набухающая кровью. Каждый месяц меня скручивало от боли, выжимая кровь.
В бассейне ледяная вода. Я не могу плавать дольше четверти часа: меня трясет. Посиживаю в баре, попиваю минералку. Два жирных типа в халатах дискутировали о смене правительства. Нарушит ли президент коалицию? Прежде чем моя бутылка опустела, я знала, что дело кончится тайным соглашением с шефом оппозиции. От изумления я поперхнулась. Откуда такие мысли?
Я чувствую себя заложницей физиологии. Нужно кормить тело, носить его с собой, а я ощущаю себя кем-то другим. Бесплотным.
На работе копирайтер отобрал у меня газету: «Сама не справишься, она для тебя слишком тяжелая». Я шлепнула его газетой по уху. Он облился водой из чайника. Капли еще не упали на пол, когда я сказала: «Забег выиграет отмеченная каплей кобыла».
Парень удивился: «С каких пор ты разбираешься в лошадях?»
— В каких лошадях? — не поняла я.
— Ты видела, что в газете я просматривал спортивный раздел, чтобы сделать ставки на завтрашних забегах.
— Я ничего не видела — я знаю.
Интересно, права ли я. Президент договорился с шефом оппозиции, и разразился скандал. Я предсказала это неделю назад.
Домой возвращалась на автобусе. Люди рассматривали меня. С любопытством? С удивлением? Я хорошо одета, в дорогие, фирменные шмотки. Лицо ухоженное, нежная чистая кожа без сыпи. Я слежу за фигурой. Наверняка я не выгляжу заурядной девицей. Пожилой господин уступил мне место. Джентльмен.
Со среды в меня вонзился нож. Раздирал внутренности. Я проглотила штуки две лаксигена, только тогда отпустило. Соя совсем не так легко переваривается. Я ела ее только ради белка. После таких спазмов пропадает всякий интерес к пище. В первые дни голодания меня немного пошатывало, я чувствовала слабость. На третий и четвертый день — приятная свобода. Быстрота мышления, легкость в движениях. Интересно, мог бы меня убить отвердевший стул? Прорвать кишки, проникнуть в брюшину? Иногда я чувствую, как он смешивается с кровью. Из красной она становится кофейной, и от меня исходит зловоние. Бред, конечно.
Целый день ко мне приставали на работе. «Откуда ты знала, что она выиграет? У тебя свои люди на ипподроме? Скажи, на что поставить?» Около столика сутолока была такая — дышать нечем. Мы с Мишкой вышли в коридор.