— Кончай уже с ним играться! — кричит Кудряшке один из его приятелей. — Давай так: за каждую проделанную в нем дырку я выставляю вечером одну бутылку красного керуанского.
Последние несколько минут я старался пропускать комментарии «болельщиков» мимо ушей, но эти слова почему-то проникают в самые глубины моего сознания. За каждую проделанную в нем дырку… выставляю вечером одну бутылку…
В этот момент до меня доходит.
Болотная настойка! Ну разумеется! Как там говорила Лиара? Минэтоко запрещал нам пробовать болотную настойку… Говорил, что ее стоит пить только в качестве противоядия… А ведь я проспиртован настойкой с ног до головы. У яда попросту не было ни единого шанса подкосить меня…
И тут я словно прозреваю — мне становится понятно, как именно я могу попробовать урвать победу у лорда Кудряшки. Опять же, идея тесно сопряжена с риском… Однако я и без того поднял все возможные ставки до заоблачных высот. Что ж, пришла пора поднять их до стратосферы.
— Пешка «е» пять, — объявляю я, оставляя беззащитной вторую ладью.
Я чуть пошатываюсь и, придерживаясь левой рукой за ствол платана, делаю атакующий выпад, медленный и неточный — Кудряшка с легкостью отражает удар и оскаливается:
— Что, приятель, уже жалеешь о своей дерзости? Ты можешь попросить у меня прощения, и я подумаю над тем, чтобы не проткнуть твое брюхо.
— Т-твой ход, — выдавливаю я из себя.
— Ты уверен, что хочешь продолжить? Я даже готов согласиться на ничью в партии — несмотря на мой громадный перевес по фигурам.
— Твой… ход…
Кудряшка пожимает плечами.
— Как знаешь, умник. Ферзь бьет «а» один, шах.
Мой противник продолжает проверять мою оборону — острие рапиры летит то в мою голень, то в плечо, то в грудь. Я отражаю удары, но каждое мое защитное движение выходит чуть медленнее предыдущего.
— Король… — Я делаю паузу, чтобы глотнуть воздуха. — «Е»… два.
— Сдавайся, семнадцатый. У тебя не хватает слона и двух ладей. Конь «а» шесть.
Кудряшка прикрывает поле «цэ» семь от моего вторжения. Однако у меня есть и другая возможность.
— Конь бьет… «жэ»… семь… шах…
Оппонент на мгновение хмурится. Вокруг его короля полно фигур, но практически все они находятся на своих изначальных позициях.
— Король «дэ» восемь, — цедит он.
По глазам Кудряшки я вижу, что ему надоело возиться со мной.
— Ферзь… — выдавливаю я. — На «эф»… шесть… Шах…
Его рапира принимается гарцевать в дикой, стремительной атаке. Финт, нацеленный в ногу, круговое движение, серия рубящих ударов под разными углами… Наконец, Кудряшка заставляет меня заблокировать косой удар, нацеленный по моему правому бедру. Моя кисть выворачивается чуть ли не наизнанку, а ноги подкашиваются. Кудряшка быстро возвращает рапиру на исходную и, пока я не восстановил равновесие, вкладывает все силы в стремительнейший прямой выпад в мою грудь, сопровожденный криком:
— Конь бьет «эф» шесть!
На этот раз улыбка проскальзывает на моем лице. Моя показная слабость и неуклюжесть исчезают. Я ждал чего-то подобного, что он захочет покрасоваться перед толпой, чтобы закончить серию ударов прямым колющим… Так что я был готов.
В последний момент, когда его рапира почти что коснулась льняной ткани моего костюма, я проворно отскакиваю в сторону и кручусь по часовой стрелке. Победоносный оскал на лице Кудряшки сменяется сначала удивлением, а затем и паникой — особенно когда его рапира врезается в ствол платана, перед которым я стоял. Кудряшка пытается вытащить оружие обратно, но на этот раз я оказываюсь быстрее: перехватив трость за нижнюю часть, я подцепляю дугообразной ручкой его левую лодыжку и резко дергаю на себя. Кудряшка падает на землю под всеобщее аханье.
Я ставлю ногу ему на спину и подношу трость к его затылку.
— Слон на «е» семь, приятель, — произношу я четко и ясно. — Шах и мат.
Глава 31
«Главное не победа, а участие».
Тот, кто придумал эту фразу, наверняка пытался компенсировать ей свою череду жизненных неудач.
Мне удалось выцепить победу — практически вырвать ее зубами в тяжелейшем сражении, — и я доволен, как никогда.