Перед мысленным взором прорисовывается это нагловато-безэмоциональное лицо. На сердце становится еще гаже — как будто об меня только что вытерли ноги... а, может, и не только ноги. Впрочем... а могло ли быть по-другому? Я ведь с самого начала понимал, что не смогу сыграть роль Мастера Трех Клинков и Убийцы Демона-Принца. Ну не гожусь я для этого, увы.
Конфуцию и прочим представителям клана просто не повезло. И мне действительно жаль, что так получилось.
Проблема лишь в том, что жалостью ничего не исправишь.
— Можешь выспаться, — бросает мне, словно подачку, Конфуций. — Завтра тебе предстоит долгий путь.
— Но куда я пойду? Я ведь здесь чужой и практически ничего не знаю об этом мире...
— Не моя проблема. — Конфуций пожимает плечами и двигается к дверям. Затем останавливается и произносит в полуобороте: — Да, и вот еще что. Я уже понял, что с головой у тебя не все в порядке, поэтому на всякий случай предупреждаю: попробуешь выкинуть какую-то глупость — не важно, какую именно — и я позабочусь о том, что умирать ты будешь очень долго и очень мучительно. Мы друг друга поняли?
Мне страсть как хочется броситься с кулаками на Конфуция — но я заставляю себя сдержаться. В конце концов, я действительно обманул всех, так что... наверное, изгнание — это очень даже справедливо.
— Да... милорд. — Я отстраненно киваю. — Не переживайте: я не стану устраивать сцен.
— Очень на это надеюсь.
Конфуций уходит, хлопнув за собой дверью, и я еще долго сижу на полу, стискивая зубы в отчаянии. Боль в солнечном сплетении и ребрах постепенно улетучивается, но под сердцем ноет. Не знаю, почему. Может, я просто склонен верить в лучшее — и потом разочаровываться. А может, я просто гребаный эгоист, которого наконец поставили на место... Не знаю.
И, возможно, не хочу знать.
На этот раз сон долго не приходит ко мне. Лишь когда за занавешенными окнами становится светло, мне удается вновь погрузиться в объятья Морфея.
К счастью, на этот раз мне действительно дают выспаться.
Глава 5
Полдень застает меня сидящим на кровати и погруженным в раздумья.
Время от времени со стороны двери и окон моих ушей доносятся шаги и голоса. Я стараюсь оставаться к ним безучастным, сосредоточившись на себе. На том, кем я был и кем стал.
Получается не то, чтобы хорошо. Увы, сон не воскресил мою память о прошлой жизни. Я все еще не могу вспомнить ни где я жил, ни как меня звали. В голове порой проносятся со скоростью света какие-то расплывчатые образы-воспоминания, но не более того. При этом некоторые знания о старой жизни у меня явно остались. Например, я точно знаю, что жил в куда более технологически развитом мире. Знаю, что в жизни не пользовался масляными лампами, и поэтому с большой долей осторожности решился на то, чтобы, проснувшись, их погасить. Знаю, что одежду и оружие, которым пользуются живущие в этой крепости, я вживую видел лишь на страницах учебников истории и в кино... Кино? Такое странное, неуместное для этого мира слово. Мне известно, что я пользовался для просмотра кино какими-то специальными приспособлениями, но их названия упорно не желают восстанавливаться в памяти.
Может, оно и к лучшему? Если бы я помнил прошлую жизнь, то непременно зацикливался бы на ней. Переживал о каких-то своих поступках, думал о тех, кто остался жить там... Я пытаюсь убедить себя, что так и есть. Так или иначе, я урвал свой шанс попробовать еще раз...
Вот только что мне пробовать, когда Конфуций недвусмысленно дал мне понять, что сегодня я отправляюсь в изгнание? В одиночку эти негостеприимные земли сожрут меня, не моргнув и глазом. Мой уровень знаний об окружающем мире сопоставим с уровнем знаний восьмилетнего ребенка, а способность к выживанию, должно быть, и того меньше. Эти сутки я продержался только потому, что меня приняли за другого.
В какой-то момент я понимаю, что упадническое настроение завладевает мной целиком и полностью — и мне это не нравится. Ну уж нет. В конце концов, я ведь не просто так ринулся в тот портал? Я пытался что-то доказать. Может, не кому-то другому, а в первую очередь себе. Значит, пора направить свою рефлексию в иное русло. В то, где я смогу что-нибудь придумать. В то, что даст мне шанс на выживание.
«Игра только начинается», — убеждаю я самого себя.
Затем делаю вид, что поверил себе, прохрустываюсь спиной и суставами, после чего с уверенностью рок-звезды подхожу к дверям и распахиваю их с улыбкой на лице.