Пауза между нами тремя постепенно перерастает в неловкое, тягучее молчание. Я не знаю, как вести себя в такой ситуации. Да и, пожалуй, никто не знает. Что тут делать? Извиняться? Говорить, что с ним все будет хорошо? Уверен, от таких слов я стану Элейн еще более противен — поэтому я стою, как дурак, и жду.
Хвала небесам, наконец дверь в лазарет открывается, и в коридор выглядывает облаченный в желтый халат местный врач.
— Достопочтенный Фан Лин готов вас принять, дамы и... лорд Грэй. — Лекарь отвешивает мне поклон. — Прошу за мной.
Я пропускаю девушек вперед и последним захожу в лазарет. По носу сразу же ударяет запах спирта и каких-то трав. Нас ведут в дальнюю часть зала, где, с трех сторон окруженный ширмами, лежит на кровати перебинтованный практически с ног до головы Фан Лин. При виде нас он поднимает голову и даже пытается сесть, но врач настойчиво укладывает его обратно.
— Фан Лин! — хором восклицают Элейн и Лиара.
Они бросаются обнять его, но врач недвусмысленно намекает, что этого пока делать не стоит. Я стою чуть поодаль и неловко переминаюсь с ноги на ногу. Затем все же решаюсь подойти чуть поближе.
— А, лорд Грэй... — Я впадаю практически в ступор: я ожидал чего угодно — отстраненности или неприязни — но только не улыбки на лице Фан Лина. — Я рад, что вы... что ты выжил. Слышал, тебе тоже пришлось несладко.
— Пустяки, — отмахиваюсь я. — Так, немного поиграл в догонялки с этими массовиками-затейниками болотного округа. К тому же, если бы не лорд Минэтоко...
— Брось, не прибедняйся. — Несмотря на улыбку на лице, разговор дается Фан Лину с трудом, отчего мне вдвойне неловко. — Мне рассказали, что ты не только сражался в одиночку против четверых, но и проломил одному из них грудь с головы.
Лиара недоверчиво косится на мою голову, словно прикидывая, насколько сильно преувеличены об этом слухи — на девяносто девять процентов или же на все сто.
— Ну... — Я немного нервно почесываю отросшую за последние дни щетину. — Как бы там ни было, хорошо, что все хорошо закончилось, верно? И... я хотел бы поблагодарить тебя... — Я запинаюсь, как школьник, впервые признающийся в любви. — Твой поступок...
— Эй-эй, перестань. — Фан Лин снова пытается сесть, но наблюдающий за нашей беседой лекарь неумолимо возвращает его в лежачее положение. — На моем месте так поступил бы любой. К тому же, это по моей вине ты подвергся опасности: я должен был раньше заметить приближение болотников...
— Ну вот, — шепотом вздыхает Лиара, — сейчас они начнут соревноваться в извинениях, и продлится это до вечера, если не до...
Мы с Фан Лином недовольно косимся в ее сторону, и Лиара замолкает.
— Врачи говорят, мне еще месяц лежать, — продолжает Фан Лин, — но, боюсь, у меня нет столько времени. Как-никак, через полторы недели нам выезжать.
— Выезжать? — уточняю я. — Секунду. Куда... выезжать? И кому?
— Нам с ва... с тобой. В Тальданор, разумеется, куда еще.
— В Тальданор... — Столица Альянса, это я помню. Но причем тут... А-а. — Так сейчас что-то вроде каникул перед началом учебного года?
— Ну да. Иначе что я бы делал здесь.
Теперь все трое (четверо, если считать лекаря, что очень плохо делает вид, будто совсем не вслушивается в наш разговор) смотрят на меня как на кретина, не сумевшего сложить два и два. Вообще да, логично. Мог бы и сам догадаться. С другой стороны, как тут делать какие-либо выводы, когда то выясняется, что в этом мире тринадцать месяцев в году, то, что математика под запретом для всех, кроме избранных, то и вовсе по голове прилетают удары дюралевым палашом.
— Ага. Ясно. — Сегодня я красноречив, как Цицерон. — Ну, ты это... постарайся оклематься побыстрее, ладно?
— Куда ж я денусь. — Фан Лин вновь выдавливает из себя улыбку.
Пока он начинает о чем-то беседовать с Лиарой и Элейн, я ловлю себя на мысли, что немного погорячился с выводами на счет Фан Лина. Да, может он и немного заносчивый, но... на него точно можно будет положиться. Я надеюсь. А еще я понимаю, что, несмотря на все его заверения, остаюсь у него в долгу.
— Лорд Грэй?
Я оборачиваюсь, поскольку голос доносится из-за спины. В дверном проеме стоит один из местных слуг.
— Вас требует к себе лорд Минэтоко.
Мне ничего не остается, кроме как тяжко вздохнуть и кивнуть:
— Сейчас буду.