«Похоже, в прошлой жизни я все-таки слишком часто разбрасывал носки по квартире», — мысленно вздыхаю я, понимая, что ближайшие несколько часов мой мозг будет подвергаться непрерывному изнасилованию.
Что ж. Придется смириться и доказать, что я готов и к такому.
Глава 12
Пока местный церемониймейстер произносит восторженную речь о несомненной пользе шахмат и о том, что в моем лице Семнадцатый Доминион обрел новую восходящую звезду, я оглядываю собравшихся. Любопытно, что знакомых лиц я вижу не так много: это Хи Лийон (как я уже усвоил, он младший брат Конфуция-Минэтоко и отец Фан Лина и Элейн), Кайядан (хотя по его виду с трудом можно предположить, что он интересуется чем-либо кроме бодибилдинга) и еще несколько представителей клана среднего и старшего поколения, чьи имена летают по далекой орбите где-то на периферии моего сознания. Основная масса моих соперников, похоже, прибыла из близлежащих поселений и городков: многие одеты в простые рабочие куртки, а один мужчина, примостившийся на краю углового стола, так и вовсе сидит в видавшем виды плаще и с надвинутой на лоб соломенной широкополой шляпой. Любопытно так же, что за столами сидят не только мужчины, но и шестеро женщин. И, разумеется, все прибывшие старше сорока — исключений ни для кого не сделали.
Ну, кроме меня, разумеется.
Гости тем временем приветствуют меня бурными овациями, от чего я смущаюсь, как юнец перед первым поцелуем — все еще никак не могу привыкнуть к повышенному вниманию к моей персоне. Хотя кого я обманываю? В глубине души мне очень даже лестно и приятно. Тем более, что на этот раз в этом зале меня хвалят за реальные «заслуги», а не за вымышленные, как в ночь моего появления.
— Спасибо, спасибо. — Я понимаю, что, наверное, должен сказать что-то умное и важное — однако в голове у меня только курящая Элейн и игриво подмигивающая миледи Кьяльми.
Быть может, следующий раз, когда вы отправитесь на прогулку в лес, я составлю вам компанию? Например, сегодня ночью?
Брррр.
Меня передергивает от подкатывающих к голове образов, и лишь отчаянным усилием воли мне удается взять себя в руки. Сеанс одновременной игры, да. Пятьдесят человек, ждущих моего приветственного слова.
— Как говорил один великий мудрец, — пытаюсь импровизировать я, — шахматы — они как любовь. И там, и там желательно иметь партнера.
Почти половина гостей одобрительно посмеивается. Я считаю это хорошим результатом.
— Как бы там ни было, — продолжаю я, — мне очень приятна эта высокая честь и доверие, оказанное мне. Итак, давайте же не будем затягивать и приступим.
Немного успокоившись, я подхожу вместе с церемониймейстером к крайней левой доске. Мои глаза расширяются в непонимании, когда я вижу, что в начальной позиции у моих черных фигур не хватает одной ладьи. И, что самое странное, на соседних досках левая черная ладья так же отсутствует.
— Э-э... — многозначительно произношу я, указывая пальцем в пустующий угол. — А куда делась...
Церемониймейстер склоняется к моему уху и доверительно шепчет:
— Лорд Минэтоко сказал, что вы даете всем фору в ладью. Что-то не так?
Я мысленно хмыкаю. Ох уж этот хитрый старикашка — нашел способ усложнить мне жизнь. Ну ну.
— Нет, что вы. — Я заставляю себя как ни в чем не бывало улыбнуться. — Кому вообще нужна эта вторая ладья? Только мешается постоянно.
Итак, игра начинается. Я двигаюсь вдоль столов, делая первый ход попеременно королевской и ферзевой пешкой. Потом, дойдя до края, где сидит мужчина в соломенной шляпе, возвращаюсь на исходную и начинаю следующий круг. Несколько слуг снуют туда-сюда с перьями и листами бумаги, делая пометки — видимо, на тот случай, чтобы, если я ненароком вздумаю стащить у кого ладью, они могли заявить: уважаемый, вообще-то у нас все ходы записаны.
Первый «удар» я наношу какому-то долговязому крестьянину уже на третьем ходу: он неосторожно защитил свою королевскую пешку пешкой «эф», на что я без лишних размышлений жертвую коня на «е пять» и подключаю к атаке ферзя, после чего счет жизни белого короля идет не на часы, а на минуты. Еще один не местный шахматист слишком отчаянно пытался отстоять свою лишнюю пешку в принятом ферзевом гамбите, благодаря чему я уже на шестом ходу выскакиваю ферзем на «эф три» отжимаю у него ладью, сравнивая материал. Через два хода, зевнув вдобавок к ладье коня, тот сдается. Первый вышел.