По соседству с НУМН (который так называют, чтобы не произносить все четыре слова) возвышается чуть менее громоздкое, но все же весьма величественное здание Небесной Военной Академии, а еще чуть дальше — Цитадель Высшего Совета, где заседают дяденьки и тетеньки, делающие вид, что им не все равно на судьбы простых смертных.
Церемония Принесения Клятвы, как выяснилось, традиционно проводится на открытом воздухе — на прилегающем к Университету небольшом парке. Свою группу поддержки мне пришлось оставить по ту сторону ограды и двинуться дальше в гордом одиночестве. Чувствую я себя далеко не празднично, и дело не только в остаточном похмелье.
Девушки наотрез отказались пускать меня сюда в моей одежде, пропитанной ночными приключениями, и заставили по пути зайти «приодеться». Я возражал как мог: подумаешь, плащ слегка истрепался и немного порвался (где и когда, понятия не имею), а ботинки чуток заляпались грязью и кровью, делов-то. Но девушки оставались непреклонны, так что вдобавок к гудящей голове и рези в глазах мне пришлось вытерпеть муки многочисленных примерок и сетования Кайядана о том, что наш разгульный образ жизни вконец разорит клан Пурпурных Стрекоз. В конце концов, я вышел из очередного магазина в элегантном черном костюме, высоких лакированных туфлях, да еще и серебряной тростью — на тот случай, когда спина в очередной раз вспомнит, что совсем недавно с ней обошлись очень несправедливо.
В парке уже собралось порядка двадцати студентов; всем на вид не больше восемнадцати. Я медленно продвигаюсь по травянистому ковру в сторону пустующей трибуны перед маститым дубом, когда чья-то тень падает передо мной.
— Значит, тебе все-таки удалось удивить экзаменаторов.
Я притормаживаю и поворачиваю голову влево. Взгляд мой падает на девушку с сине-розовыми волосами, курносым носом, и дорогой одеждой черно-белых цветов. Впервые за сегодняшний день моя память работает как положено: я сразу же вспоминаю ее, мою помощницу по подъему на лестницу в день вступительных экзаменов.
— Полагаю, я не единственный, кому это удалось, — с улыбкой отвечаю я, опершись на трость. — Кстати, не успел сказать в прошлый раз: отличный наряд. И… прическа.
Девушка смеется и поправляет рукой налезшую на ухо розовую прядь.
— Ты тоже выглядишь… получше, чем в прошлый раз. Надеюсь, сегодня ты не собираешься невзначай падать головой мне в грудь?
— Эй-эй, я бы попросил. Это не я упал в твою грудь, а твоя грудь случайно оказалась поблизости с моей головой.
— Ну разумеется. — Девушка подмигивает мне. — Кто я такая, чтобы спорить с кем-то вроде тебя?
— Кстати, да. — Я сощуриваюсь. — Кто ты такая?
Складывается ощущение, что вопрос этот застает собеседницу врасплох.
— Ну смотря что ты под этим подразумеваешь, — наконец отвечает она, чуть подергивая плечами. — По жизни, например, я та, что вечно вынуждена лавировать между тем, что мне нужно делать, и тем, чего я хочу.
— Неужели? И чего же ты хочешь?
— Какой ты, однако, прямолинейный. Приличные девушки отвечают на подобные вопросы не раньше, чем после третьего свидания.
На лице девушки висит кокетливая улыбка. Я хмыкаю с легкой ноткой пренебрежения:
— И как, многие счастливчики удостоились ответа на этот вопрос?
— Не уверена, что хоть кому-то из них был интересен ответ на этот вопрос. Но один, самый стойкий, сумел дойти до третьего свидания. Правда, я сбежала с середины этого свидания, так что даже не знаю, можно ли его засчитать.
— И чем же тот бедолага провинился? — с улыбкой уточняю я. — Взял десертную вилку не той рукой?
— О, хуже. Он начал декламировать мне стихи…
— Наглец!
—…собственного сочинения!
— Невероятный наглец! Что, настолько ужасные стихи?
— Да нет, вполне себе сносные.
— Тогда в чем же дело? Он воспел в них… прелести твоего тела?
— Уж лучше бы он воспел в них прелести моего тела. — Собеседница морщится. — Нет, все куда страшнее. Его стихи были… — Она встает на носочки туфель и шепчет мне в ухо: — Скучные.
— А-а. — Я многозначительно киваю. — Тогда вопросов к тебе нет. Кстати, раз уж зашла речь…
Тут я решаюсь на невероятно рискованную авантюру. Шагнув в тропы в сторону, к клумбе с цветами, я нагибаюсь и, пока спина не поняла, что произошло, срываю один из цветков. Пышный, ярко-малиновый, немного похожий на небольшой пион — почему-то мне показалось, что именно этот цветок подойдет лучше всего. Спину простреливает болью, и все же мне удается разогнуться и даже не скривиться. Ну, по крайней мере, не сильно скривиться.