Это прежде всего угрожает морально несознательным людям, наивно следующим стихийным порывам своей натуры и не имеющим представления о своей способности к санкционированию и дезавуированию своих действий. К такому типу людей относятся вагнеровский Зигфрид, Том Джонс из одноименного романа Филдинга или вольтеровский инженю.
Но здесь возникает вопрос, насколько вообще способны любить такие люди в подлинном смысле этого слова - даже в рамках некрещеной любви. Спрашивается, в какой мере несознательность, свойственная этому типу людей, может повредить преподнесению в дар своего сердца и не позволить до конца понять связанных с этим обязательств.
Здесь следует упомянуть еще одно обстоятельство. Действительно, при такой любви момент, когда осуществляется взаимопроникновение взглядов, начальная стадия любви, когда происходит постепенное доверительное единение душ, прорыв сквозь межличностное пространство, сквозь обычную отчужденность имеет особый блеск. В таком обретении друг друга заключается не только новизна, но и нечто уникальное. Конечно, было бы неправильно думать, что это событие как таковое превосходит счастье глубокого, полного союза. Это не так - однако оно имеет свой собственный специфический блеск, и здесь гораздо легче духовно бодрствовать, нежели при полностью осуществившемся единстве. Более того, здесь вообще невозможно не бодрствовать. Такое превосходство нового, которое имеет здесь еще и другой оттенок по сравнению с его обычным превосходством, также может играть определенную роль в вытеснении старой любви новой.
Но, чтобы рассеять все недоразумения, необходимо еще раз настоятельно подчеркнуть: в нашем контексте мы исключаем все виды неверности, мотивированные чисто чувственной страстью, так как они не имеют ничего общего с опасностями любви. Это угрозы для любви, а не опасности, заключающиеся в самой любви, в которых можно винить ее саму.
Нам также мало интересна переменчивость Дон Жуана, поскольку он не любит ни одну из своих жертв. Нас интересует только тот случай, когда подлинная любовь к одному человеку проходит или по крайней мере ослабляется в результате любви к другому.
Это представляется возможным только при следующих условиях.
Во-первых, тогда, когда, как мы уже видели, неверность заключается в мимолетной второстепенной влюбленности. Эта опасность связана с общей тенденцией человеческой природы соскальзывать на периферию, с загадочным предпочтением какого-нибудь периферийного счастья, поскольку здесь не требуется никакого sursum corda (высокой устремленности сердец).
Во-вторых, во всех тех случаях, когда речь идет о совершенно различных в качественном отношении видах любви, когда второй человек, лишающий первого человека занимаемого им места в сердце любящего, затрагивает совершенно иные струны последнего.
В-третьих, во всех тех случаях, когда человек, любя другого человека, встречает кого-то еще, кто гораздо больше подходит ему, кто затрагивает не только другие струны, но и более глубокие, кто обеспечивает союз в более высокой ценностной сфере и кому он может полнее преподнести в дар свое сердце.
В-четвертых, во всех случаях, когда первая любовь по каким-либо причинам несколько угасла и поэтому новый человек может отвоевать благосклонность любящего, хотя здесь и не обязательно должна иметь место какая-то новая в качественном отношении любовь.
Разумеется, ситуация будет совершенно другая, если речь идет о безответной любви или об ослаблении взаимности, в результате чего любовь к другому человеку будет понятнее. Но в этом случае причина новой любви уже заложена в ущербности первой.