Умершие чувствуют мысль, добрые желания живых. Молитвы и религиозные обряды фокусируют ум живых, на ум умерших, и так что живые могут помочь умершим; или живой человек может получить благословение святого духа.
Традиции принесения в жертву еды, ароматов или ладана ради умерших существует у индуистов и мусульман. Если кто-то приходит к нам в гости, и мы ему предлагаем еду или что-либо, что ему приятно, он это с благодарностью оценит. Так же обстоит дело и с умершими; они наслаждаются тем, что мы едим, тем, что мы вдыхаем аромат, ибо, хотя они не могут наслаждаться реальными предметами, что мы ставим на стол — все-таки впечатление нашего ума, радость, которую оно несет, отражается в их душе.
Умершего более интересуют вещи, которые что-то говорят уму, чем нежели материальное удовлетворение. Поэтому, когда приносят в жертву пищу, и напитки и благовония, перед ними читают и священные имена и суры из Корана, чтобы их разум тоже мог быть удовлетворен.
Чтобы узнать о существовании духа, мы должны сами жить духом, быть выше материи. Если человек теряет кого-то, кого он очень любил, и кому он отдавался целиком, и он будет все время думать об этой потере, он станет мертвым для мира, что вокруг него; и тогда, куда бы он ни пошел — в толпу ли, в джунгли, он будет ощущать присутствие того человека, ибо его “я” уже не находится у него перед глазами.
Наша связь с существами на земле гораздо сильнее, потому что мы сознаем нашу земную жизнь. Мы думаем о друзьях, которых мы видим, к которым чувствуем симпатию; но мы думаем гораздо меньше о тех, кто ушел от нас, о том, каково их состояние сейчас. И те, кто живет в другом плане, также меньше думают о нас. Может быть связь между матерью и ребенком, или между любящим и возлюбленной, но, между живыми и мертвыми, контакта обычно не бывает.
Что касается духовного единения, — а это тонкая тема — я скажу, что лучше более связываться с существами, живущими на земле, чем одержимо стремиться познакомиться с людьми на той стороне жизни. Нам следует развиваться именно здесь, а обратившись к тем, кто ушел от нас мы уходим от той жизни, которая у нас должна была бы быть; и тогда мы живем на земле, как если бы были мертвы. На лицах людей, гоняющихся за духами — выражение умерших.
Поклоняться бессмертным и святым сущностям, которые оставили этот мир, ибо они более живы чем живущие, и еще более — чем умершие.
Есть духи, которых мы привлекаем своей любовью к ним, нашим желанием их присутствия. Нас в жизни окружают наши друзья, те, кто нам нравится, кого мы своей симпатией привлекаем к себе. И мы так же привлекаем к себе духов своей любовью. Это обычно существа более высокого порядка — те, кого мы зовем на помощь, у кого просим совета — это муршиды и пророки. Иногда — это видения муршидов, высших существ; они приходят к посвященным. Они приходят дабы советовать и помогать при всех неприятностях. Иногда кто-то, кто будет полностью поглощен мыслью о пророке или муршиде, может настолько потерять себя в нем, что если он будет звать его в беде, тот, к кому он обращается, всегда придет и поможет ему. Поклоняться муршиду, или пророку, перешедшему в мир иной — это лучше, чем просить его о помощи во всякой беде, ибо Господь Всемогущий ближе всего к нам и этого хватит, чтобы помочь нам во всех наших бедах. Никакой медитации кому-либо, живому ли, духу ли, не надо. Конечно, как в жизни мы зависим от помощи друг друга, так же дело обстоит и на высшем плане; и если нам предлагает помощь святой дух, мы можем принять ее, но только если во всем этом будем осознавать бытие Бога; из какого бы источника не шла помощь, она идет от Бога.
Мне было много видений своего муршида, и одно из них было таким:
Однажды нам надо было пройти трехдневный путь по джунглям, через одно место, очень опасное из-за разбойников. Там каждую ночь убивали двух или трех проезжающих. Наш караван был самым, что ни на есть маленьким. Обычно караваны состояли из двадцати фургонов, но случилось так, что наш был только из трех. Со мной был очень дорогой камень, который дал мне Низам Хайдерабада, а вместо оружия у меня были музыкальные инструменты. Всю ночь я видел форму своего муршида, сначала смутно, а потом отчетливо, — он шел вместе с фургоном. Два других фургона были атакованы и ограблены, — у них забрали всего несколько копеечных тюков — но мой фургон остался нетронутым. И это не единственный пример, что был у меня в жизни. У меня были тысячи опытов такого рода.