Она готовила ему чили кон карне, а он не любил острое, но молчал, боясь обидеть ее, и говорил, что не голоден. Ему нравилось говорить с ней по-английски, растягивая, как будто смакуя каждое слово, он будто слушал свою речь со стороны и испытывал гордость за хорошее произношение. Для Оливии же английский язык был родным и для неё не было ничего удивительного в том, что человек умеет разговаривать. Саша чувствовал себя не признанным и часто ходил нервный. Во всем остальном же у них царили мир и гармония.
Время шло. Саша увлекся привлекательной студенткой, а на Юлиной странице в социальной сети стали появляться ее фото с незнакомым мужчиной. Они держались за руки и целовались на крыше детского универсального магазина. Саша взглянул на экран и вздохнул. Когда-то у них с Юлей тоже была такая фотография. Это была целая серия снимков. Они стояли на смотровой площадке, и Саша пытался сфотографировать их, держа телефон на вытянутой руке. Было очень ветрено, Юля все время убирала волосы с лица, поэтому половина фотографий оказалась смазана. Но те четыре, которые получились, были чудесные. Юля собрала их вместе, напечатала на узкой длинной полоске бумаги одну под другой, как в снимках из фотобудки, и подарила Саше на 4 месяца их отношений. Саша сохранил эту фотографию, и сейчас она лежала в учебнике по квантовой физике где-то между второй и третьей главой.
Свою такую же фотографию Юля порвала.
Но на ее странице были не только фото, там же были и ее стихи. Этих стихов он еще не читал, а значит они были написаны недавно, и посвящены другому мужчине. А если были стихи, значит были чувства, любовь. Значит, все было серьезно.
И Саше вдруг стало не по себе оттого, что после него она любила кого-то другого. Неровный край стихотворных строчек, как неровный край ключа, подошёл к его сердцу и из сердца тотчас высыпалось все содержимое: бумажный самолётик из страницы учебника по физике, мамин платок с вышивкой, красная игрушечная пожарная машина с оторванной сиреной и ее, Юлин, портрет. Он всегда носил его с собой, а она взяла и полюбила другого. Саша чувствовал себя преданным. Он думал, что он особенный, потому что ему посвятили стихи. А оказалось, что особенной была она, а он и все ему подобные - так, расходный материал.
Это она вглядывалась своими горящими глазами и извлекала на поверхность самое тонкое и ценное, лепила словами его образ, как скульптор. А что он? Он просто был. Александр Гаранин. Блондин, золотой медалист, кандидат наук. Прошёл бы тогда мимо неё и не узнал, что людей можно делить и по другим критериям. А может и хорошо бы если бы не узнал.
Где-то внутри себя он злился на Юлю за ее легкомысленность, за то, что она не осталась верна их призрачному прошлому, но при этом сам не ограничивал себя в мыслях о будущем с другой. Мысли о ней и действия в реальности шли параллельно друг другу и никогда не пересекались.
Тем более, одна их этих параллелей непременно со временем бы растворилась в воздухе, как дым. Вопрос состоял лишь в том, какая именно. Но Александр был не из тех, кто пускает жизнь на самотек. Он гордился своей силой самовнушения и старался не думать о прошлом.
Он считал, можно заставить себя забыть. Другие же забывали. Значит, сможет и он.
- Сходим сегодня вечером в кино, спрашивала Оливия, когда ей удавалось застать его дома.
- Ну конечно, Оливка, неизменно отвечал он. Он всегда называл ее Оливка или Маслинка, в зависимости от настроения.
Он не так уж часто бывал дома. На работе его ждали проекты и великие дела, а в квартире только девушка, которая ему нравилась. Он располагал их на разных чашах весов, и работа всегда перевешивала.
Оливия не обижалась. В то время, когда он был занят чем-то важным, она легко находила себе занятия: ходила по магазинам, встречалась с подругами, ездила кататься на коньках. Его общество было ей приятно, но не необходимо. И дело было вовсе не в том, что она была к нему безразлична, совсем наоборот. Оливия была счастлива, когда шла с Александром за руку, а потом засыпала на его груди. Просто она не умела иначе. Америка учит людей быть самостоятельными, даже в школах не приветствуется, если ты одолжишь у одноклассника линейку или блокнот, не говоря уже обо всем остальном. В мире высоких скоростей нужно уметь жить в одиночку, тогда чье-то присутствие будет не обыденностью, а подарком, приятным бонусом к теплым вечерам.