Важно отграничить метафору от других явлений языка для того, чтобы выделить ее в текстовом пространстве и определить в этом пространстве ее роль. В силу этого мы опираемся на определение метафоры Н. Д. Арутюновой [Арутюнова 1998: 296]: «Метафора — троп или механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и т. п., для характеризации или наименования объекта, входящего в другой класс, либо наименования другого класса объектов, аналогичного данному в каком-либо отношении».
Этой проблематике посвящено огромное количество исследований, см. монографии [Метафора и текст 1988], [Теория метафоры 1990], [Юрина 2005а], анализ существующей литературы см. в [Лагута 2003] и др. Об актуальности изучения метафоры говорит (в числе других исследователей) В. Н. Вовк [Вовк 1986: 6]: «В лексико-семантической системе языка одно из центральных мест принадлежит метафоре. Исследование этого феномена дает возможность понять новое и неизвестное через хорошо известное и потому вызывает интерес у широкого круга специалистов в различных сферах: философии, эстетике, литературе, психологии, социологии, фольклористике, лингвистике».
Метафора — явление разноплановое. Так, Г. Н. Скляревская выделяет следующие аспекты и направления изучения метафоры: семасиологическое (В частности, Н. Д. Арутюнова пишет о том, что изучение метафоры позволяет увидеть то сырье, из которого создается слово (лексическое значение) [Арутюнова 1990: 10]), ономасиологическое, рассматривающее метафору с точки зрения соотношения языковых единиц с внеязыковыми объектами, логическое, изучающее языковую метафору (ЯМ) в аспекте теории референции, собственно лингвистическое направление, выявляющее и классифицирующее языковые свойства метафоры (морфологические, словообразовательные, синтаксические), лингвостилистическое направление, психолингвистическое, изучающее ЯМ в аспекте теории речеобразования и восприятия речи, экспрессиологическое, связанное с описанием экспрессивных свойств метафоры, лексикологическое, исследующее ЯМ в пределах разных лексических групп, лексикографическое направление («Слабая информативность толковых словарей в области вторичных, в частности, переносных значений, делает словарные статьи малооперативными и для специальных лингвистических исследований, и для использования их на занятиях с контингентом нерусских учащихся», — справедливо отмечает В. К. Харченко [Харченко 1989: 143]), прагматическое направление («Описание семантического аспекта метафоры художественного текста не может считаться законченным без обращения к ее прагматическим свойствам, т. к. собственное значение метафоры является прагматическим» [Серль 1990, Сайр Азиз 1993: 12]).
В настоящем исследовании метафора важна как механизм мышления (средство концептуализации), важным оказывается и функционирование метафоры в художественном тексте, поэтому исследование разворачивается в русле лингво-стилистичекого направления, описывающего лингвистические свойства метафоры в художественном тексте, и гносеологического направления изучения метафоры, в котором метафору относят к способам организации познавательной деятельности: «Метафора не есть орнамент, не есть украшение речи, ее, так сказать, надстройка — метафора входит в основу основ нашего языкового мышления» [Харченко 1989: 8]. Метафора в этом аспекте непосредственно соотносится с мышлением, его процессами. «Наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы мыслим и действуем, метафорична по самой своей сути… действие метафоры не ограничивается одной лишь сферой языка, т. е. сферой слов: сами процессы мышления человека в значительной степени метафоричны… Метафоры как языковые выражения становятся возможны именно потому, что существуют метафоры в понятийной системе человека», — пишут Д. Лакофф и М. Джонсон [Лакофф, Джонсон 1990: 387]. «Метафора не только формирует представление об объекте, она также предопределяет способ и стиль мышления о нем. Особая роль в этом принадлежит ключевым метафорам, задающим аналогии и ассоциации между разными системами понятий» [Арутюнова 1990: 14]. «Из вспомогательного или даже специфического языкового и эвристического средства она <метафора> становится наиболее приемлемым, наиболее адекватным орудием познания», — отмечает С. Ю. Деменский [Деменский 2000: 4]. «Языковая метафора есть отражение метафоры когнитивной, анализируя ее, мы получаем возможность исследовать когнитивную модель интерпретации того или иного фрагмента действительности носителями языка» [Мишанкина 2003: 109].