– Так, кто будет грузить и нести в машину? – равнодушно спросила она.
– Не знаю, – растерянно отвечала мама, – а кто обычно это делает?
– Я сегодня одна, без санитара, а в обязанности водителя это не входит.
– Но как же тогда? Я же с дочерью не смогу поднять его.
– Зовите соседей.
– Катя, милая, что же делать? – мама, такая жалкая и несчастная, стояла в распахнутом халате в прихожей.
– Там во дворе кто-то сидит…
– Дочк, беги прям в пижаме, попроси ребят каких-нибудь помочь, папе что-то вкололи, но надо срочно в больницу, – мама сорвалась на плач.
Катя выбежала в прохладную темноту, пахнущую новой жизнью. У подъезда стояла скорая. Нет, в такую ночь не умирают, точно не умирают. На детской площадке два молодых мужчины пили пиво. При появлении заплаканной девочки в пижаме они сразу замолкли.
– Вы не могли бы помочь?.. донести до скорой…моего папу, – Катя расплакалась, и парни без лишних слов поставили свои бутылки на скамейку.
На второй этаж они поднялись пешком. В квартире пахло чем-то незнакомым, врач что-то бубнила маме, без сил сидящей на табуретке в коридоре. При виде Кати и незнакомых молодых людей, она вскочила: “Ребята, пройдите сюда, пожалуйста. Вот носилки уже разложены, надо его как-то переложить и отнести в машину. Пожалуйста, помогите.” Мама делала какие-то бессмысленные движения по комнате, отчаянно хваталась то за голову, то за сердце. Пока шли к лифту, Катя пыталась рассмотреть лицо папы. Он лежал неподвижно, но по движению грудной клетки было понятно, что дышит. Парни с трудом занесли носилки внутрь кареты скорой помощи и без слов ушли обратно на детскую площадку. Катя плакала, обняв маму. Доктор протянула им бумажку с номером больницы и телефоном справочной: «Позвоните утром. Но шансов мало». Когда доктор уже потянула дверцу, Катя заметила, что папа зашевелился и повернул лицо. Они встретились взглядами, и дверь захлопнулась.
– Мы даже этих ребят не поблагодарили, надо подойти. – Мама потянула Катю к детской площадке. Поверх халата на ней был надет плащ, и она стала ощупывать карманы. Ребята стояли на том же месте с тем же пивом, но разговаривали намного тише. Мама достала из кармана несколько сотенных купюр и протянула им:
– Мальчики, спасибо за помощь, возьмите, пожалуйста.
– Нет, нет, не надо, да вы что! – замахали руками они. Мама снова заплакала и, обняв Катю, пошла домой.
– Мам, так что сказали в скорой? Смогут вылечить?
– О лечении разговора не идёт. Выживет ли, вот вопрос…
– А ты бы хотела, чтоб выжил? – робко спросила Катя и сама себе испугалась.
Бег в одиночку
Я просто зашла в лес и побежала.
Лесопарк был не из тех модных, где все тропинки отсыпаны розовым гравием, а запах сырой земли перебивается запахом сосисок из ярких киосков. Это был природный заказник на бывшей городской окраине, где деревья когда-то высаживались в соответствии с задумкой профессоров-агрономов. Тут тропинки были скользкими после дождя, а запахи пьянили. Время от времени встречались стенды с информацией о деревьях и животных, которых можно встретить. Иногда – домики-кормушки, в которых потерявшие страх голодные белки подъедали за наглыми голубями семечки. Народу в лесу было совсем немного: я встретила только парочку пенсионеров с палками для скандинавской ходьбы, женщину с коляской и бегуна с собакой. Все они уже направлялись к выходу.
Бежать было непривычно, сердце стучало где-то в ушах, во рту пересохло. Я, наконец, сдалась и перешла на медленный шаг. Прямо над головой гаркнула ворона, требуя, чтобы я поскорее прошла мимо её гнезда и не нервировала. Я читала про случаи, когда вороны, защищая птенцов, кидались на случайных прохожих и клевали прямо в темя. Пришлось опять ускориться.
Впереди уже виднелся бетонный забор, где-то за ним разгонялась электричка. Так далеко от дома я ещё не заходила. Надо было, конечно, там сразу и повернуть назад, но мне не хотелось опять беспокоить ворону. Решила дойти до забора, и побежать налево.
В заборе пряталась ржавая калитка, за ней в перелеске стояло два четырехэтажных обшарпанных дома послевоенной постройки, обнесенные деревянным штакетником. По выкрашенным красной краской фасадам шли трещины, на подоконниках и крышах проросли кусты. Вид завораживал своей винтажностью. Я даже не поняла сначала, живут ли до сих пор в этих домах. Звук проносящейся где-то рядом электрички заставил вздрогнуть. Я достала из кармана куртки телефон, чтобы сфотографировать это место для своего инстаграма, но вдруг ощутила, как целая толпа мурашек скатилась по моему позвоночнику. Стук электрички сменился на лай своры собак. Они бежали как раз по той дорожке, на которую я собиралась свернуть после удачного кадра, но теперь было, конечно, не до него. Бездомных собак я боюсь гораздо больше, чем ворон.