А ведь когда-то детстве он был добрым мальчиком с невинными голубыми глазами. «Мой маленький Принц», — называла его бабушка. Принц… А ведь Ермолаев тоже «Принц». У подонок! Эта гнусная тварь опять что-то задумала. Нет, рано уходить на покой. Нужно сперва покончить с ублюдком. Хватит, натерпелся! Неспроста наркоман ляпнул Рафику про конец Севы. Знать бы точно, что они задумали. Но ведь не довезли живьем, кретины! Этот мудак — новенький начал палить с перепугу. Нужно с него шкуру спустить, чтобы другим неповадно было. А с Принцем… — Сева представил, как завизжит Ермолаев под дулом пистолета и зажмурился от удовольствия.
Грохот выстрела подбросил его на месте.
— Шеф, бе… — услышал он голос Коли, доверенного телохранителя. Крик тут же прервался. Треск, звон, топот бегущих наверх по лестнице ног. Сбросив оцепенение, Сева выхватил из-под подушки свой «Вальтер». Дверь распахнулась. На пороге возникла темная широкая фигура, закрывшая весь проем. Вскинув руку, Сева нажал спуск, но выстрела не последовало, только щелчок. Пистолет был разряжен.
— Продали, гады, — мелькнула отчаянная мысль. Фигура захохотала.
— Поднимай лапки, Сева, п-ец тебе!
Вместо ответа Сева швырнул ему в лицо ставший бесполезным пистолет и в тот же момент, выставив перед собой руки, с разбегу кинулся в окно. Приземлившись, он, не чувствуя боли в изрезанных стеклами руках, бросился бежать по направлению к лесу. Когда Сева перепрыгивал через невысокий штакетник, что-то обожгло бок. Звука выстрела он не слышал, лишь негромкий хлопок, видимо стреляли с глушителем. Еще хлопок, пуля взвизгнула над ухом, но Сева уже достиг спасительных зарослей. Колючие ветки хлестали по щекам, но он не обращал на это внимание. Прорываясь сквозь чащу, Сева слышал позади голоса преследователей: они отдалялись и уходили куда-то в сторону.
— Неужели смылся? — мелькнула радостная мысль. В этот момент он обо что-то споткнулся и с размаху ударился головой о ствол поваленного дерева. Из глаз посыпались искры, сознание затуманилось. Полежав с минуту, Сева с трудом поднялся и, шатаясь, побрел вперед не разбирая дороги. Деревья кончились и он вышел на широкую просеку, которая, как он смутно помнил, вела к реке.
— Дойти до реки, переплыть на тот берег, а там пусть ищут, — вяло думал Сева, тяжело переступая ватными ногами. Вместе с тем он понимал, что на этот раз уйти не сможет. Смерть где-то рядом и уже подползает к нему, гремя костями и корча мерзкие рожи. Сева почти физически ощущал ее тлетворное дыхание.
— Эй, постой, куда разбежался? — послышался сзади негромкий насмешливый голос. Он медленно обернулся. На тропе, широко расставив ноги и криво улыбаясь, стоял Жора Китаец, один из приближенных Принца. В призрачном свете Луны его лицо казалось синеватым, как у покойника.
— Не торопись, — повторил Китаец делая шаг вперед.
Удара Сева не увидел, но острая боль пронзила тело и навалилась темнота.
IX. Олег Селезнев
— Куда подевался Рафик? — Андрей нервно смял в руке незажженную сигарету и швырнул на пол. Я неопределенно пожал плечами и отвернулся. Вот уже два дня мы сидели в доме на окраине города, где располагался «офис» Бадаяна, охраняя большую партию компьютеров. Заказчики должны были приехать еще вчера, вместе с Рафиком, но до сих пор никто не появился. Неужели про нас забыли, ведь здесь товара на два миллиона! Я посмотрел на часы. Было около девяти вечера. За окном монотонно барабанил дождь. Резкие порывы ветра раскачивали росший рядом чахлый тополь, и ветви его иногда задевали по стеклу. Тогда слышался противный скрежет.
В слабой надежде я который раз поднял телефонную трубку, но она молчала. Телефон отключился еще вчера днем, поэтому мы не могли связаться с Рафиком и узнать, что случилось. Можно, конечно, позвонить из автомата, но это был новый район и в ближайших окрестностях не было ничего кроме коробок недостроенных домов, грязи и мусора.
Дом, в котором располагалась наша «резиденция» был маленький, одноэтажный. Когда-то здесь находился деревенский магазин, и почему его до сих пор не снесли, оставалось лишь гадать. Так или иначе, дом сохранился, год назад Рафик взял его в аренду у местных властей, немножко подремонтировал изнутри и устроил тут свою контору. Домик состоял из двух комнат, в одной из которых находилось раньше торговое помещение, а в другой подсобное, и туалет с умывальником. Комнаты Рафик обставил мягкой мебелью, приволок цветной телевизор, но все равно здесь было неуютно, даже в самый жаркий день пахло сыростью, а когда телевизор был выключен, мы ясно слышали, как под полом скребутся мыши.
— Наверное что-то случилось, — пробормотал Коля, скользнув по мне мутным взглядом.
Я вздрогнул. Такую же безысходность и тоску я видел в глазах Сережки Воронова семь лет назад, когда мы, поднятые по тревоге, получив оружие и боекомплекты, бежали к машинам. Наша рота получила задание окружить и взять живьем четверых вооруженных дезертиров с конвойного полка, которые, по поступившим сведениям, остановились на ночевку в деревне, расположенной в десяти километрах от нашей части. В перестрелке, очередью из «Калашникова», Сереге разнесло голову. И вот сейчас Коля смотрел точно так же, как он тогда. Усилием воли я заставил себя успокоиться. «Что за чушь в голову лезет, совсем неврастеником стал!»
— Ладно, ребята, пойду, поищу телефон-автомат, — я решительно поднялся на ноги и двинулся к двери. У порога я вдруг остановился, как будто споткнулся обо что-то. Медленно обернулся, посмотрел на ребят. Андрей чиркал зажигалкой, пытаясь прикурить сигарету. Коля неподвижно сидел в кресле, уставившись тяжелым взглядом в темный экран телевизора. Нехорошее предчувствие вновь кольнуло сердце. Мне почему-то показалось, что я вижу их в последний раз.
— Ну, что стоишь, иди, — промолвил Андрей не оборачиваясь, — Только постарайся побыстрее…
На улице холодный ветер окатил меня с головы до ног брызгами дождя, а ноги по колено утонули в грязи. Чертыхаясь и матерясь, я двинулся вперед по изуродованному строителями пустырю, позабыв на время и ребят и все дурные предчувствия…
«Что за чертовщина, может у него телефон испорчен?» — в раздражении я швырнул трубку на рычаг. Прошло не менее часа, Пока я сумел найти в этом чертовом захолустье исправный автомат, и еще пол часа безуспешно названивал Рафику, но из трубки все время слышались короткие гудки. Я знал, что его жена и дочь сейчас в Армении, а сам он никогда так долго не трепется, в крайнем случае минут пять — шесть! Стоять здесь и мокнуть дальше смысла не было, но вернуться к ребятам не солоно хлебавши я тоже не мог. «Нужно ехать к Рафику. Туда на такси не больше получаса, а оттуда на его машине еще быстрее, ведь меньше, чем под сотню шеф не ездит!» — прикинул я про себя и, быстро миновав пустынный двор, вышел на шоссе.
К дому Рафика я добрался только через полтора часа. Мокрый, злой и грязный. Частник, в конце концов «сжалился» надо мной, запросил неслыханную цену и я, не торгуясь, отдал, хотя больше всего в тот момент хотел двинуть ему по зубам. Было уже за полночь. Дождь наконец прекратился и ветер утих, но меня колотил озноб и промокшая одежда противно липла к телу. В окнах Рафика горел свет.
«Процветаешь, значит, сволочь! — взбесился я. — А мы должны стеречь твои поганые компьютеры! Ну погоди, сейчас я тебе все выскажу! И завтра же уволюсь из твоей сраной шараги!»
Забыв про лифт, я пулей взлетел на третий этаж и с силой прижал палец к кнопке звонка. Внутри никто не отозвался. Я позвонил еще — все та же гробовая тишина. «Все ясно, пьяный и дрыхнет. Ну ничего, сейчас проснешься!» — в бешенстве я ударил в дверь ногой, что-то треснуло и я ввалился в квартиру. В прихожей горел свет. На светлом паласе виднелись грязные следы, а около двери в комнату валялся перевернутый телефон, попискивая короткими гудками. В воздухе ощущался странный, неприятный запах. Сердце сжалось в предчувствии беды.