На телефоне были наклейки. Одна из них была надписью. Написано было Токио. Мальчик знал, что Токио это в Японии. В Японии у него жила тетя, двоюродная сестра его отца. Она присылала ему прикольные игрушки и вкусняшки из этой далекой страны и всегда звала в гости.
Отгорел закат и полная луна облила город зеленоватым призрачным серебром. Смартфон валялся в снегу. Он работал и был разблокирован. На экране горела чья-то переписка:
«Я не стану делать этого. Противоречит моим моральным принципам. Ты просишь меня пойти на преступление. Иди нахуй»
«… Какое преступление?!! Я готов перевести тебе деньги. Положи их в кассу и возьми сироп в чем проблема? Вы все равно не ведете никакого учёта о продаже медикоментав по рецепту… Чё ты ссыш я не понимаю»
«Иди нахуй. Я не буду этого делать»
«Ты меня уже два раза послал нахуй. Думаешь я это просто так оставлю?»
«А что ты сделаешь?»
«Например нахуярю тебя»
«Ты этого не сделаешь»
«Уверен?»
«Да»
«… Ок»
ДЕН
Лучше синица в рукаве чем журавль в небе, считал Вига, когда устраивался дальнобойщиком. День был мучительно жарок. Разгневанное Солнце нагревало кабину превращая ее в парную.
Автостопер у обочины. Он облеплен чайками. Птицы сидят на нем, как куры на насесте или вороны на линиях электропередач.
— Нет, тебя я не возьму, — сказал Вига смотря на парня выставившего большой палец. Фура проехала мимо.
Песочный человек дремал и никому не снились сны этой ночью. За то Гончие Кошмара носились по головам с хилой аурой. Людям с такой аурой снились отвратительные сны в которых над ними издеваются, убивают, насилуют или заставляют есть манную кашу с комочками.
Ден и дальнобойщик Михалыч этой ночью не спали. Они резвились друг с другом в салоне длинной фуры.
Хрен этого дальнобойщика был большим и аппетитным. Ден не без удовольствия взял его в рот с приготовленной слюной в ложбинке под языком.
Сперма заполнила ротовую полость Дениса за секунды. Она полилась из носа. Денис выплюнул кожаную флейту и закашлял отвернувшись в сторону. Белая, вязкая субстанция стекала вниз гибкой сосулькой полупрозрачного цвета. На полу растекалась лужа.
— Мы договаривались, что ты кончишь мне на лицо, — сказал Денис возмущенно взирая снизу вверх на Михалыча.
— Извини…
На улице вой. Никто не думает на волка: в этих лесах нет волков, которые "воют". Но есть собаки. Правда мало кто знает о существовании собаки/зомби.
… Дальнобойщик, стоящий раком, почуял зловонный запах фекалий. Денис испражнился себе в ладошку горячим оранжевым поносом. Вышедшей из себя смесью он смазал задний проход Михалыча.
— Что ты творишь?! — воскликнул мужик.
Ден погрузил свою писю в испачканный задний проход.
— НЕ-ЕЕЕ-Т!..
Собака вцепилась ему в лодыжку. Ден пытался вырвать ногу из пасти злобной псины, но животное вцепилось намертво и отпускать не собиралась. Собака даже немного двигала челюстями, как будто укусила не потому что зла, а потому что Ден показался ей весьма вкусным. Ден крутился на месте дергая ногой и ударяя напавшего по башке и не заметил, что оказался на обочине у края проезжей части.
— Да, отцепись ты…
Ден поднял ногу примерно на метр над землей, собака взлетела в воздух. Проезжающий мимо автомобиль за которым сидел сонный водитель на скорости больше 90 км/ч прикоснулся капотом к бешеной блохастой псине и помог Дену избавить свою ногу от острых зубов.
В лицо парню брызнула кровь.
— Ахуеть… а-ахуеть…
На ступне болталась одна челюсть.
Вытащив карандаш из глаза Ден сказал:
— Ау…
Физическая боль покинула его тело, он не чувствовал неприятных ощущений в том месте где раньше был зрячий глаз. Хотя укус собаки, которая цапнула его когда он вышел из фуры клиента все еще неприятно ныл.
— В чем прикол? — спросил сам себя Ден глядя на карандаш.
Солдат отступил от Дена на два шага. В его глазах читался ужас.
«Ты должен был умереть… — думал солдат».
— Я тебе этот карандаш сейчас в жопу засуну, — сказал Ден.
И Ден не шутил.
ПРОПИТАННЫЙ ПОЗОРОМ
Огнь пил молоко с печенками. Молоко было не холодное. Комнатной температуры. Он специально оставлял его на столе вместо того, чтобы убрать в холодильник. Ультра пастеризованное молоко не портится.