Когда ее складские отсеки застонали от веса и богатства металла, Дрон снова подхватил ее. Она сбросила груз на палубу корабля и Когтистый отсортировал самые отборные куски и через решетку предоставил их Брату. Затем опять вернулись назад, снова и снова, день за днем, час за часом, Сестра использовала это время и металл для расширения своего хранилища. Она научилась отбирать металлы, которые добывала. Это было странное ощущение. Раньше у нее не было металла в таком достатке, чтобы быть такой разборчивой.
Также она подмечала, что Дрон оставался наблюдать, как она демонтировала базу. Его сенсоры неустанно сканировали окрестности, но в основном звездное небо, высматривая врага, который пока не появлялся.
Могу ли я найти способ отправить им сигнал от Хризейла? Если Дрон боится их, таких же как он, смогу ли я призвать их?
Она поиграла с этой идеей, а потом отбросила ее, как обычный кусок железа. Нет. Не было никаких гарантий, что кто бы не пришел за Дроном, не захочет захватить ее или нанести вред Брату. В конце концов она решила просто спросить.
— А что ты сканируешь? — поинтересовалась она.
Когтистый, не ослабляя своего сенсорного потока, произнес:
— Я наблюдаю активность внешней атмосферы Хризейла. Если ты что-нибудь почувствуешь, немедленно сообщи мне.
— Тех, кто владел этой базой? — спросила Сестра.
— Да, — ответил он.
— Они будут возражать против, демонтажа этой базы? — не унималась она.
— Ты задаешь слишком много вопросов, — раздраженно ответил он.
И это было так же, очень интересно.
* * *
Наконец настал день, когда огромные крылья, спроектированные Братом, превратились в нечто большее, чем просто наброски. Кости из сплава разошлись веером, и между ними, словно металлическое кружево, пробежала огромная паутина гибкого металла.
— Старая конструкция имела фиксированную сетку, — сообщил Брат, — а эти позволяют потребителю, расширять или сужать проемы крыльев, при входе в атмосферу.
– Дааа! – воскликнул Когтистый Дрон, – да-да, дай их мне.
— Мне нужно больше пространства, чтобы завершить их создание, — произнес Брат.
Когтистый заколебался, но в Брате не было лукавства, и он определенно это знал. Он выпустил его из камеры, и Брат лег плашмя на палубу, он расправил свои новые крылья и наниты бросились заканчивать работу, рассредоточивая крылья, отшлифовывая грубые пятна, участвуя в тысяче, бесконечно малых задач. Сестра молча смотрела, наблюдая за работой и видя, как скорлупа Брата вибрирует от усталости, когда она вплетается в эти прекрасные крылья, которыми он никогда не воспользуется.
И вот наконец работа была закончена. Наниты разорвали связь и упали на палубу, великолепные и мертвые. Брат свалился тут же, измученный от напряжения.
Когтистый Дрон подхватил их и открыл клетку Сестры.
— Ты используешь их первой, — потребовал он, — и, если крылья созданы неудачно, ты будешь уничтожена.
Брат издал тихий звук протеста:
— Она не создана для атмосферы газового гиганта.
— Предоставь мне достаточно металла, — попросила Сестра, — и я построю себе оболочку, чтобы выдержать это, пока мы будем путешествовать туда.
Когтистый согласился. Он небрежно сорвал со стены панель, потом другую, оставив зияющую сеть коридоров открытой.
— Ешь, — сказал он.
Когтистый Дрон и не планирует возвращаться, пришла она к выводу. Ему теперь все равно, что станет с его кораблем. Она ела.
— Брат нуждается в энергии, — проинформировала она, — он не может заряжаться от здешних звезд. Позволь мне отнести его к крошечному солнцу…
Когтистый проигнорировал ее просьбу. Он подхватил ее когтями, и Сестра увидела, как позади, потускнели огоньки Брата.
Я была права, не доверяя ему.
Весь полет она провела в молчании, готовя свой панцирь к разъедающим ветрам Хризейла. Изготовившись также и к другим моментам.
Камешек черный.
Перед ними расстилался газовый гигант, зеленый как яд, поверхность которого, была покрыта рябью фиолетовых бурь. Как и все гиганты, Хризейл был невелик, но даже такой маленький газовый гигант, все равно был ниже звезды, всего на одну ступень.
— Твои люди пришли из Хризейла, — спросила она, — не так ли?
Сенсоры Когтистого были нацелены на планету:
— Так и есть, это они построили шахтерскую станцию, — подтвердил Дрон.
Им это было сказано небрежно. Как будто то, что она узнала, больше не имело значения. Дрон прижимал новые крылья Брата к ее бокам.
— Ты должен дать мне минутку, — потребовала она, — связь, которая тебе нужна, отличается от моей, мои наниты ее отрегулируют. Я откорректирую ее для тебя.
У нее не было сигнала предупреждения. Серебряное щупальце Когтистого Дрона, вставилось в специальный порт, над ее приемным бункером, тем самым ускоряя между ними связь. Она почувствовала, как мысли инопланетной машины, проникают в ее системные доминирующие логи.[2]
— Поведай мне правду, — приказал Когтистый.
Но Сестра была подготовлена. С того момента, как она научилась лгать, ее электронный разум был уже буферизирован.[3] Она провела весь полет, усиливая этот буфер и проверяя, чтобы фальшивая Сестра была в курсе событий. Мысли Дрона метались в ее голове, требуя информации. Что она имела ввиду, вред или обман? Запуская сотни симуляций, где она возвращалась из Хризейла и передавала крылья, проверяя каждое предательство.
Камешек черный.
Камешек черный.
Камешек черный.
Когтистый пристально вглядывался в душу Сестры и фальшивая Сестра смотрела в ответ.
— Сделай это, — сказал он наконец и убрал щупальце.
Она прошлась со своими нанитами вдоль крыльев, пробуя знакомые пространства инженерного дела Брата. Освещенные. Изящные. Прочные. Она бы спроектировала их по-другому, с дюжиной предохранителей, предпочитая мощность, элегантности. Она бы никогда не смогла создать такие роскошные крылья из сплава и звездного света, и ее план не сработал бы ни в одном проекте, который она придумала бы.
— Вперед,— приказал Когтистый, — используй только верхние слои атмосферы.
— Если ты не вернешься, я отправлюсь на корабль и твой Брат будет уничтожен, — предупредил он.
— Я вернусь, — заверила она его, и это было правдой.
Она развернула свои новые крылья и полетела.
Верхние ветры Хризейла были сильнее всего того, что она могла себе представить. Все это было совсем не похоже на ту разреженную атмосферу, в которой она родилась. Эти ветра были подобны таким твердым вещам, как пейзаж, раскинувшийся перед ней, с вершинами и долинами, стенами и провалами. Ее сенсоры были почти бесполезны, против тяжести газового шторма.