Я понимала, что нахожусь вне зоны досягаемости глаз участников, расположившихся в противоположной стороне зала, однако пристальных глаз Металлов и гарантов никто не отменял. Однако у меня не было выбора, если только я не хотела истечь кровью прежде, чем меня кто-нибудь добьет. Самым надежным способом остановить кровь для меня было наложение пластыря, который Кастиэль назвал «исцеляющим». Утром мой стилист заявил, что пластырь, наклеенный на мои ребра, способен заживить почти любые раны и сейчас я искренне надеялась на то, что он не врал. Порадовавшись тому, что шнуровка корсета находиться спереди, я начала быстро её развязывать дрожащей левой рукой, отвернувшись к стене, чтобы зеваки не увидели «слишком много». Наконец оголив свой торс, я взялась за окровавленную звездочку и аккуратно провела ей по верхней части пластыря, случайно порезав край бюстгальтера. Бережно отделив широкую линию от своего туловища, я положила её на стол, клейкой стороной вверх, после чего принялась зашнуровывать корсет обратно. Дрожащие руки с каждой секундой всё меньше меня слушались, поэтому я сдалась на верхней петле и наплевала на то, что у меня остался виден верх бюстгальтера. Всё той же звездочкой дорезав рваный рукав своей толстовки, я снова надела её на себя, чтобы хоть как-то прикрыть грудь. Моё состояние с каждой минутой ухудшалось, и я серьезно опасалась того, что потеряю сознание прежде, чем успею перевязать рану. Подобный исход — реальная угроза расстаться с жизнью из-за банальной потери крови. Взяв в руки миниатюрную жестяную баночку, которую незаметно засунул в мой рукав Золото, я открыла её и, окунув в нее указательный палец левой руки, аккуратно начала вкладывать мазь прямо в рану. Боль была настолько сильной, что слёзы совершенно неконтролируемо начали скатываться по моим щекам, но я стояла спиной к Металлам, так что могла не переживать о том, что кто-то из них заметит моё расклеенное состояние.
Лекарства Золота едва хватило на три раза. Обработав внешнюю и тыльную стороны ладони, я перемотала её лейкопластырем, после чего плотно перевязала пострадавшую ладонь коротким обрывком рукава. Посмотрев на своё голое предплечье, я подумала о том, как глупо должно быть выгляжу в оборванной толстовке, но мне было совершенно наплевать на это, с учетом того, что некоторые вообще ходили по Руднику в костюмах амазонок. Облокотившись спиной о стену, я медленно спустилась на пол и, подтянув ноги и пострадавшее, согнутое в локте предплечье к груди, уперлась лбом в колени, пытаясь восстановить прерывающееся дыхание. На мгновение мне стало совсем дурно и в глазах начало темнеть, но я с невозмутимым видом облокотилась виском о холодную ножку рядом стоящего стола и закрыла глаза, сделав вид, будто со мной всё в порядке и я всё еще не являюсь легкой жертвой. Изредка приоткрывая глаза, я постоянно ловила на себе взгляды кого-нибудь из Металлов, по которым не сложно было определить их отношение ко мне. По-видимому, я весьма порадовала Франций своими успехами, Золото, по непонятной мне причине, беспокоился обо мне, Платина лишь изредка поглядывал на меня непроницаемым взглядом, Ртуть явно жаждала сломать мне шею, а Барий с Радием, отстранившись от остальных, что-то глухо обсуждали.
Испытание закончилось спустя полчаса ужасом для многих и, особенно для меня — Свинец схватил плаксу Софоса за шею и легким движением рук скрутил её так, что даже я в своём отдаленном углу услышала её хруст. Лишь спустя секунду я поняла, что именно произошло. Парня убили из-за меня — я отчетливо понимала это. Другие участники из Кантора-А успели облажаться до моего спарринга со Свинцом и Софос был последним из моего Кантона. Это была месть. От произошедшего, кровь в моих венах словно застыла. Резко отвернувшись от поля боя, я уставилась на свои колени, не желая встречаться взглядом со Свинцом, который сейчас на меня смотрел — я ощущала его колкий взгляд всем своим естеством. Холодные пальцы боли вонзились в мою душу, заставляя её кровоточить. Ни для кого не было секретом, что из нашего Кантона у Софоса было меньше всего шансов на выживание, но… Я в буквальном смысле променяла его жизнь на десять ничтожных баллов. Человеческая жизнь не может стоить так мало! Как я могла так поступить?! Я предполагала, что моя победа может многим не понравится, однако я даже не догадывалась, что она будет стоить жизни моего товарища. Перед глазами пронесся перелет в шаттле — Софос забрался в капсулу напротив меня и долго мучался со шнуровкой своих дряхлых ботинок…