В ста футах под нами дно кратера.
С него поднимался лес гороподобных конусов, светящихся, гигантских. Они вздымались ярус за ярусом, фаланга за фалангой. Все выше и выше поднимались их острые вершины.
Они теснились у подножия одного величественного шпиля, который поднимался к небу над ними. Вершина этого конуса была усеченной. От срезанного конца радиально расходилось множество тонких стержней; стержни поддерживали тысячефутовой колесо из тускло-зеленых дисков, вогнутая поверхность которых была не гладкой, а фасеточной.
Это поразительное сооружение покоилось на хрустальном основании со множеством ног, как та рогатая химера, за которой мы встретили большой диск. Но по размерам эта по сравнению с той, как Левиафан по сравнению с мелкой рыбешкой. И от этого сооружения исходило впечатление немыслимой силы, преобразованной в материю, ставшей ощутимой энергии, силы, набросившей на себя материальную оболочку.
На полпути между верхним краем кратера и дном начинались толпы металлических существ.
Колоссальным живом ковром свисали они с стофутовых балок, покрывали изгибающиеся стены – такие же живые, как они сами.
С гигантских перекладин свисали они нитями и фестонами – шары и кубы усажены пирамидами так густо, что напоминают колючие булавы титанов. Одна причудливая группа за другой – они свисали, как маятники. А навстречу им поднимались рощи стройных колонн.
Между балками свисали длинные гирлянды металлических существ, собранные грандиозным калейдоскопическим узором.
Они собирались вокруг башенки, в которой мы находились.
Фантастической шпалерой висели они перед нами – и все время быстро двигались, то скрывая, то снова открывая конусы.
А снизу постоянный поток металлических существ все увеличивал их количество; существа поднимались по столбам и балкам; строили все новые живые гирлянды, подвешивались живыми узорами, меняли рисунок.
Быстро сплетались меняющиеся арабески, кружевные узоры, невероятно странные, немыслимо прекрасные – всегда геометрические, кристаллические.
Неожиданно их движение прекратилось – так неожиданно, что это действовало, как наступление полной тишины.
Невообразимым ковром, украшенным невероятной вышивкой, металлические существа покрыли обширную чашу.
Выстлали ее, как храм.
Убрали своими телами, как святилище.
По дну к конусам двинулся бледно светящийся шар. По форме он не отличался от остальных шаров, но от него исходила сила; он излучал власть, как звезда – свет; был одет в невидимые одежды небесной мощи. За ним двигались две большие пирамиды, а дальше – еще десять шаров, чуть меньших первого.
– Металлический император! – выдохнул Дрейк.
Они двигались, пока не достигли основания конуса. У хрустального парапета остановились. Повернулись.
Последовало множество метеорных вспышек. Шар раскрылся, превратившись в тот же великолепный набор огней, что пылал перед Норалой и Руфью.
Я увидел светящийся сапфировый овал, окруженный золотой полоской, загадочные лепестки пульсирующего пламени, неподвижный блестящий центр этого загадочного цветка.
И почувствовал, что сердце мое стремится к этому – существу, преклоняется перед его красотой и силой, почти обожествляет его!
Дрожь отвращения охватила меня. Я украдкой бросил взгляд на Дрейка. Он прижался опасно близко к краю карниза, сжав кулаки до белизны, глаза смотрят восхищенно – он испытывает те же чувства, что и я.
– Дрейк! – я резко ударил его локтем. – Ничего подобного! Помните, что вы человек! Следите за собой, боритесь!
– Что? – недоумевающе спросил он. Потом резко: – Откуда вы знаете?
– Я сам это почувствовал, – ответил я. – Ради Бога, Дик, держитесь! Вспомните Руфь!
Он энергично покачал головой, будто избавляясь от чего-то прилипшего.
– Больше не забуду, – сказал он.
Снова присел на краю карниза; всмотрелся. Ни одно металлическое существо не двинулось; тишина, неподвижность не нарушались.
Пирамиды, шедшие за шаром, развернулись в две сверкающие звезды. А десять меньших шаров стали огненными; они были прекрасны, но менее величественны, чем центральный шар. Это его советники?
А все остальные существа, собравшись рядами, гирляндами, фестонами, не двигались.
Послышался словно негромкий плач, откуда-то издалека. Он приближался. Какая-то дрожь пробежала по переполненному кратеру. Пульс ожидания?
– Голодны! – прошептал Дрейк. – Они голодны!
Плач слышался ближе; снова слабая дрожь пробежала по всему кратеру. Я уловил его, быстрое живое пульсирование.
– Голодны, – снова прошептал Дрейк. – Как львы, увидевшие надзирателя с мясом.
Плач теперь слышался снизу под нами. Я чувствовал, что на этот раз не мелкая дрожь, а настоящий шок охватил всю орду. Бился, потом миновал.
В поле нашего зрения к пламенному диску двинулся огромный куб.
Втрое выше рослого человека было то пламенеющее существо, которое Дрейк назвал металлическим императором.