Создание любой карты так или иначе ограничено множеством факторов: материалом, масштабом, системой обозначений и так далее. Если вы захотите нарисовать карту, предположим, отдельного государства, за се рамками придется оставить гораздо больше крупных и мелких деталей, чем получится уместить на ней. Придется пропустить множество малых дорог и улиц, а возможно — и малых городов. Лесистая местность с бесчисленными особенностями рельефа превратится просто в окрашенную зеленым область. На месте высокой горы будет стоять маленький треугольный значок. Пользуясь пером и чернилами, вы нарисуете карту, совершенно отличную от созданной па основе данных спутниковой съемки. Желая нанести на карту все топонимы, вы столкнетесь с задачей несколько более сложной, чем при работе с графическими символами.
Похожим образом, если б нам захотелось выразить вссь свой жизненный опыт в одной фразе, в нее не вошло бы огромное количество информации. Согласитесь, высказывание «Я читаю книгу» малоинформативно: в нем не содержится никаких указаний на то, о чем говорится в книге и при каких обстоятельствах она попала к вам в руки, о вашем положении в пространстве, о вашей одежде, о времени суток и так далее. Отвлекитесь на несколько секунд и оглядитесь по сторонам: неисчерпаемая бесконечность деталей, доступных восприятию, — текстура вашей собственной кожи, тени от предметов, температура воздуха в помещении и наполняющие его звуки, — все говорит о необходимости внесения изменений в только что созданную карту вашего жизненного опыта.
Однажды начав сводить бесконечность своего жизненного опыта к тем категориям, с которыми мог бы работать язык, мы сталкиваемся с чередой актов выбора. Каждый раз, описывая или нанося на карту опыт, мы выбираем, какие именно аспекты выделить, сделать доступными сознанию, а какие, наоборот, считать несущественными для текущей задачи. Язык во многом позволяет отрегулировать параметры вспышки, высвечивающей опыт.
Кроме того, мы имеем возможность выбирать языковые формы. И каждый такой выбор, в свою очередь, устанавливает параметры сознательного восприятия, фильтруя его и сосредоточивая внимание на том или ином участке действительности.
Для постижения Лтема наиболее важно понятие пресуппозиции, или предположения. Если спросить, например: «Когда эта змея успела так вырасти?», то сам вопрос подразумевает, что когда-то прежде эта змея была меньше. Это утверждение не выражено явно, однако же оно является частью информации, заключенной в вопросе. Очевидно, что пресуппозиции такого рода вы понимали всегда, однако не обращали на них внимания, пока они сами не привлекли его. Утверждение «Призвав лучшую часть своего существа, вы справитесь с чем угодно» предполагает, что эта «лучшая часть» у вас есть. Вопрос «Хотите ли вы учиться по-настоящему?» предполагает, что до сих пор процесс обучения был «ненастоящим». Вопрос «Ну и сколько же шоколадок ты съел?» предполагает, что шоколадок было съедено немало.
На более глубоком уровне в виде языковых пресуппозиций проявляются культурные преференции и доминантные парадигмы. Конкретные пресуп позиции различаются в разных языках, культурах и даже субкультурах, но в глубинах меметического океана они сохраняют удивительное сходство. В приведенных ниже утвердительных высказываниях мы увидим, как пресуппозиции (более или менее ярко выраженные) отражают культурн ые преферен ци и.
Ом хороший человек и много работает (много работать — хорошо).
Это — женская работа (у женщин и мужчин обязанности разные).
Служить и защищать (кто-то нуждается в помощи и защите).
Мы веруем в Бога (Бог существует и в него нужно верить/доверять ему).
Все эти новости следует пустить в печать (бывают новости, которые печатать не стоит).
Если посмотреть еще глубже, то станет ясно, что наше восприятие реальности обусловлено структурой языка, его лексическим строем и грамматикой. Так, к примеру, наш язык содержит огромное число пресуппозиций, описывающих линейность времени («Перед тем как вернуться домой, я зашел в магазин»), существование причинно-следственных связей («Столкновение произошло потому, что Фред ехал на красный свет»), природу[1] самого бытия («Сократ является человеком»). В этих примерах «перед* указывает на линейность времени, как, впрочем, и большинство временных предлогов, «потому» предполагает наличие цепи действий и их последствий, «является» говорит об индивидуальности. Вполне возможно, что если бы грамматика нашего языка была иной, то и наши представления о времени, причинности и бытии серьезно отличались бы от нынешних.