Ни одна из имеющихся гипотез не объясняет D так же хорошо, как H. Поэтому H, вероятно, верна.
При принятии решения о вероятности той или иной гипотезы необходимо учитывать множество различных факторов, в том числе: Насколько надежны доказательства? Насколько гипотеза самостоятельна (например, является ли она внутренне непротиворечивой)? Насколько решительно ведущая гипотеза перевешивает другие гипотезы (например, обладает ли она большей объяснительной силой, простотой, правдоподобностью, продуктивностью и т. д.)? Насколько убедительно мы исключили альтернативы? Насколько тщательно мы рассмотрели весь спектр возможных альтернативных объяснений?
Абдуктивные рассуждения также имеют ряд преимуществ перед классической индукцией и в этом отношении решают многие философские проблемы, связанные с индукцией. Как следует из примера с "Q", абдукция, похоже, способна предоставить нам информацию о сущностях, которые нельзя наблюдать непосредственно. Многие представители академической философии беспокоятся о статусе "ненаблюдаемых объектов", поскольку большая часть нашей научной деятельности связана с формированием гипотез о вещах, которые мы не можем наблюдать непосредственно, включая все - от существования черных дыр до исторических реконструкций археологических памятников. Сексистские установки, например, не являются чем-то, что можно наблюдать непосредственно, но они являются тем, что мы можем вывести абдуктивно из действий или слов, когда мы исключили другие альтернативные объяснения. Все эти примеры создают проблемы для философов, полагающих, что источником эмпирического знания является перечислительная индукция, но они становятся менее озадачивающими, если мы рассматриваем их в терминах абдукции, а не индукции. Охота за "ненаблюдаемыми" объяснениями оказалась невероятно плодотворной. Во всех академических дисциплинах регулярно появляются доказательства причин, которые не могут быть восприняты без посредничества. Однако вместо того, чтобы рассматривать это как свидетельство того, что мы ничего не знаем, мы можем более продуктивно считать, что абдуктивные индуктивные структуры повсеместно распространены в научном поиске.
Это позволяет нам увидеть, что абдукция имеет явное преимущество перед дедукцией. Дедукцию лучше всего понимать как получение выводов путем извлечения неявной информации из их предпосылок. В этом отношении дедукция тавтологична, или "сохраняет истину". Но абдукция - это тип амплиативного умозаключения, которое выходит за пределы своих предпосылок, чтобы получить новую информацию. Конечный результат абдукции может дать нам больше предпосылок, чем в начале. Например, мы можем сделать вывод, что единственный способ объяснить возмущения на орбите Урана - это предположить существование ранее не открытой планеты (Нептуна), которая была обнаружена с помощью телескопа только намного позже. В этом отношении абдукция позволяет двигаться от наблюдения к теории и обратно.
Другая проблема, которая долгое время беспокоила традиционных эмпириков, заключается в том, что индуктивное обобщение, как правило, слабее, чем первоначальное чувственное восприятие. Наблюдение "у всех тигров есть полоски" неизбежно является менее жизнеспособным, чем утверждение, что "у этого тигра есть полоски". Это привело к тому, что некоторые философы стали считать, что знание начинается с относительно прочного фундамента базовых чувственных впечатлений, но становится все более хрупким по мере того, как мы впоследствии абстрагируемся или обобщаем. Доведенное до крайности предположение об индукции из наблюдений как единственном источнике знаний о внешнем мире может привести к философии, такой как трансцендентальная номенология или скептический эмпиризм типа того, что ассоциируется с Юмом, в которой только сырой чувственный опыт принимается за подлинный, а существование внешнего мира либо приостанавливается, либо рассматривается как рационально неопровержимое. Когда все сказано и сделано, индуктивное обобщение, кажется, неспособно уменьшить уверенность (и даже хуже, поскольку мы всегда можем сомневаться даже в наших предварительных впечатлениях).
Абдукция, напротив, часто демонстрирует то, что называют эмерджентной уверенностью, а именно: "Заключение абдукции может иметь и заслуживать большей уверенности, чем любая из ее предпосылок". Это объясняется двумя различными особенностями абдукции. Во-первых, абдуктивные умозаключения могут синтезировать множество доказательств, которые сами по себе не являются одинаково надежными. Мы можем накапливать улики, которые делают нас более уверенными в идентификации убийцы, даже если каждая улика в отдельности неубедительна. Силуэт или знакомый голос сами по себе могут мало что значить, но, собрав их вместе, мы сможем с большей уверенностью опознать Альфреда Хичкока в том или ином фильме. Как говорится: "Если он выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, то, скорее всего, это и есть утка". Я могу не быть до конца уверенным в том, как интерпретировать окраску, манеру движения или вокализацию утки по отдельности, но в совокупности эти данные могут служить доказательством гипотезы о том, что "у нас на руках небольшая водная птица семейства Anatidae". В этом отношении дальнейшие исследования могут способствовать проверке конкретной гипотезы, повышая нашу уверенность со временем.