Ценности постмодернизма
Вы уже спрашивали меня, не являюсь ли я нигилистом, отвергающим мораль. Я сказал: Нет! . . . В каком-то смысле я моралист.
Мишель Фуко в беседе с Майклом Бессом, 1980 год
"Постмодернизм" не совпал с уходом ценностей, а скорее с распространением негативных лозунгов.16 Вспомните термины - расизм, сексизм, антисемитизм, гомофобия, патриархат, - которые распространились в качестве моральных осуждений в тот самый период, который теоретики, упомянутые выше, описывали как этический вакуум. Конечно, этот язык вызывал скорее моральные проступки, чем позитивные идеалы, но он был не менее этически мотивирован.
Эти термины и их более поздние родственники (такие как трансфобия, абьюзинг, античернота, токсичная маскулинность и другие) являются важной частью публичных разговоров, где они часто встречаются с другими морально заряженными терминами из других частей политического спектра - антихристианскими, неуважительными, непатриотичными, неамериканскими и элитарными. К этому ученые добавили еще ряд понятий, которые сигнализируют о взаимосвязанном моральном и интеллектуальном осуждении, - этноцентризм, евроцентризм, логоцентризм, антропоцентризм, андроцентризм (почему у нас проблема с центрами?), отеризация, тотализация, стереотипизация, лингвистическое насилие и так далее, а также адаптация терминов, изначально не имевших морального регистра, таких как привилегия, присвоение, эссенциализм, про- лематика, которые теперь также стали объектами этического порицания.
Я не думаю, что во многом из этой лексики есть что-то плохое, и она невероятно ценна для привлечения внимания к страданиям и лишениям. Я просто хочу обратить внимание на два простых момента: во-первых, это все моральный язык, а во-вторых, большинство из них не новы. (Об этом можно было бы и не упоминать, но почти весь этот морализаторский язык был в полной мере использован задолго до того периода, когда критики постмодернизма, по их мнению, избавились от морального релятивизма). Ученые имеют долгую историю яростной борьбы с моральными ошибками - как тогда, так и сейчас. Мы, ученые, никогда не испытывали недостатка в морали, но мы также называли "ученых-активистов" во имя объективности по крайней мере с 1970-х годов и указывали на неспособность придерживаться "ценностного нейтралитета" по крайней мере с 1950-х годов.18 По крайней мере полвека существует постоянное противостояние или, возможно, необходимое напряжение между этически мотивированными и заведомо этически нейтральными учеными. В этом отношении попытка исключить ценности может показаться и неудачной, и ненужной. Часто именно присущее нам чувство справедливости и праведности или стремление к истине и знаниям побуждают большинство из нас в первую очередь поступать в академию. Зачем, таким образом, притворяться, что наша работа должна быть свободна от этики, если этика часто является центральным фактором нашего выбора для выполнения той работы, которую мы делаем?
Постмодернистский канон в равной степени насыщен и нормативными отчетами. Уже в "Письме и различии" (L'écriture et la diflérence, 1967) Деррида излагал "этический императив" открытости Другому, заимствованный у Левинаса. Иригарай критиковала фаллоцентризм и маргинализацию женщин в психоаналитической теории, начиная с Speculum de l'autre femme (1974). Ранние эссе Барта полны размышлений о марксизме и политическом ком- ментарии; по его словам, "политическое знание, таким образом, является первым объектом политического действия". Я мог бы продолжить. Действительно, как видно из приведенной выше цитаты, Фуко и компания были не имморалистами, а этическими или политическими теоретиками, и они часто считали себя таковыми. "Постмодернистский скептицизм" завоевал популярность не потому, что отвергал нормы, а именно потому, что люди думали, что могут продвинуть то, что было похоже на прогрессивную, этически мотивированную политику. Мы не прошли через эпоху, когда все было разрешено.